Холодное единство. Jimmy Mello

      Мороз становился всё сильнее, заставляя каждого жителя хутора бороться за тепло. Дрова, которые рубили мужчины, едва хватало, чтобы поддерживать огонь в печах. Тоня начала замечать, что люди становились более замкнутыми, разговаривали тише, как будто боялись, что зима услышит их планы и принесёт ещё больше бед.

      Одной из первых жертв холода стала старая Агриппина, которую все звали бабкой Грипой. Её маленькая хижина стояла на самом краю хутора, и за ней редко кто присматривал. Тоня, узнав, что старуха заболела, взяла на себя заботу о ней. Она приносила горячую воду, кормила её простыми кашами и сидела рядом, слушая её тихий, дрожащий голос.

      – Ты добрая девочка, – сказала Грипа однажды, когда Тоня помогала ей подняться. – Но добро редко остаётся не наказанным.

      Эти слова застряли в голове Тони. Они звучали как предостережение, хотя старуха сказала их с доброй улыбкой.

      Тем временем Василий продолжал оставаться загадкой для всех. Он работал с утра до ночи, почти не разговаривал и избегал разговоров о своём прошлом. Но однажды, когда они вместе чинили крышу одного из домов, Тоня решилась спросить:

      – Ты всегда был таким?

      Он посмотрел на неё, подняв бровь.

      – Каким?

      – Молчаливым. Ты никогда не рассказываешь о себе.

      Он отвернулся, прикручивая последнюю доску.

      – Потому что не о чем рассказывать. Моё прошлое не стоит твоего времени.

      Но Тоня почувствовала, что за его словами скрывается больше, чем он готов был признать.

      Напряжение с Степаном только нарастало. Он продолжал пытаться найти повод избавиться от Тони и Василия. Когда в хуторе пропал мешок муки, он сразу обвинил их.

      – Это они, – сказал он громко, собрав людей в главном доме. – Мы им доверяем, а они нас обворовывают.

      – Ты ничего не докажешь, – спокойно ответил Василий, вставая. – Мы не брали твою муку.

      – Тогда кто? Волки? – саркастически усмехнулся Степан.

      Аграфена вмешалась, пытаясь успокоить спор.

      – Мы найдём виновного, – сказала она. – Но без доказательств обвинять кого-либо не позволю.

      Это временно утихомирило Степана, но Тоня знала, что он не остановится.