Жизнь в тени. Станислав Владимирович Добудько
от холода. Накрывшись шкурой кабана, которого убил ещё мой праотец, я начал всматриваться. Поначалу молочная завеса была непроглядной. В пелене тумана, что-то двигалось, но что? Чьи-то ноги топтались у костра. Мотив детской песенки выдал Еву. Она грела на углях чай. Две сыроежки, нанизанные на палочку, источали чудный запах. Есть не хотелось, но машинально пошарив в сумке, пальцы наткнулись на сухой торон. Он отправился в рот. Сухие ягоды размякли, становясь всё приятнее, наслаждаясь вкусом, я перекатывал их под языком. Краем глаза я уловил движение. Взгляд упал на стрекозу, севшую передо мной. Без приказа одна рука подняла край шкуры, а вторая, с ловкостью кошки, поймала добычу. Аккуратно оторвав крылья, я зажал стрекозу в руке. Насекомое скреблось внутри темницы, стремясь вырваться наружу. Слабый ветерок играл с прозрачными крылышками, подбрасывая их в воздухе и кружа. Звук приближающихся шагов привлёк мой взгляд, но сквозь туман ничего не было видно. Ещё два шага и серый силуэт Евы проступил из дымки. Она несла завтрак. Бульон из жуков, жареные грибы и отвар из листьев яблони, поистине трапеза вождя. По мере того, как таял туман, уходили на поиски пропитания и жители гнезда. Зная, что все с начала пойдут в сад плодовых деревьев, я покинул селение позже чем обычно. Пошёл я глухою тропой, которой уже давно не пользовались. Несмотря на то, что нога давно на неё не ступала, видна тропа была хорошо. Дороги от селения уходили на расстояние, равное дню пешего хода, а то и меньше. Далеко ходить боялись. Дикие звери и ПУСТОТА подстерегали повсюду. Не знаю почему, зверей я не боялся никогда, вот ПУСТОТА дело другое. Ведь по легендам, она всегда над тобой, ждёт того момента, когда ты ей осмелишься посмотреть в глаза, и тогда всё…… Сожрёт, и ни кусочка не оставит. А звери, чего их бояться, половина их боится нас как огня, вторая половина не нападёт до тех пор, пока ты не ступишь на их территорию, или первый не нападёшь. У меня на правом бедре всегда висел нож, который мне достался от праотца, он придавал мне уверенности. Во время опасности, рука всегда крепко сжимала рукоять ножа. Идя по старой тропе, на глаза попадалось много незнакомых растений, плоды которых пробовать не решился. Прошла половина дня и моя сумка потяжелела. Около озера я нашёл большие заросли сладкого тростника, ещё мне посчастливилось поймать две маленьких и три взрослых лягушки, а так же несколько грибов и смола старого вишнёвого дерева стали моей добычей. Чем дальше ноги уносили меня от гнезда, тем больше я приходил к выводу, что на поиски пищи нужно ходить одному, и в те места, которые забыты, либо вовсе незнакомы. Впереди тропа становилась всё уже, а потом и вовсе пропала, но я уверенно двигался вперёд. Страх отступал, перед желанием найти место, где всегда еды будет вдоволь. Уходя всё дальше от долины туманов, и от своего гнезда, я с каждым шагом приближался к стране изобилия. Весь путь, идя по лесу, я постоянно видел птиц, которые встречались всё чаще и чаще. Мои попытки подранить, или сбить хотя бы одну, были безнадёжными. Птица была редкой добычей,