Скорбная песнь истерзанной души.
(а может быть в каждом из них понемногу).
112
Хотя моё присутствие к тому моменту было очевидно.
113
Ну или так мне, по крайней мере, показалось.
114
И пальцы мои потому часто были обмотаны пластырями.
115
Хотя решиться на такое было непросто.
116
Даже несмотря на это.
117
Но не в частности.
118
Но не всецело.
119
Я мельком видел их, проходя мимо спален, двери которых всегда были распахнуты настежь (так у них, видимо, было заведено). Они сидели порой вместе, порой раздельно, каждая в своей спальне. Они о чём-то шептались, хихикали и улыбались (если сидели вместе), они занимались своими делами (если сидели раздельно). Рисовали, читали книжки и журналы (я так никогда и не узнаю, что они рисовали и что за книжки читали; и мне от этого почему-то мучительно больно). Их каштановые волосы были заплетены в косы, их тела были прикрыты лёгкими летними (они носили их круглый год) сарафанами (когда я вспоминаю об этом, то мне видятся голубые, бледно-жёлтые и розовые оттенки; но может быть это лишь игра моего воображения? Может быть, цвета были совсем иными?). Они смотрели на меня удивлённым (нет, скорее даже ошеломлённым) взглядом, а я смотрел, надо полагать, смущённо, растеряно. Я едва бросал на них свой взгляд (но и этого оказывалось достаточно) – и в сердце тут же разгорался пожар… нет, не так, это был не пожар. В сердце вспыхивала искра, будто принесённая с самого Олимпа, добытая из кузницы Гефеста. И в такие моменты, когда я видел их, сестёр Роберта, этих Гесперид Ребеллиона, непомнящих себя, я дивился тому, что искра эта очутилась в моём сердце. Дивился, однако, понимал: такое вполне возможно, в этом нет ничего непостижимого, поразительного и – как бы мне ни хотелось избежать этого слова (но тут я оказываюсь бессилен, так что…) – странного. Ибо сердце моё (я был убеждён – особенно в подобные моменты) мне не принадлежало. А вспыхивала та искра, поскольку впервые в жизни открывалась мне Великая Тайна Мира Женщин. И эта Тайна звала меня на поиски. И я знал, что не сумею слишком долго противиться этому зову.
120
Хотя это, разумеется, небольшое преувеличение. Отличий всё же было немного (!) больше.
121
Эти, так называемые, рассуждения были полны наивности, глупости, разного рода нелепостей; но главное, что они были необычны, они были несвойственны нашим улицам, такое редко где удавалось услышать. И это будто бы меняло саму реальность, подмешивало к ней некий секретный ингредиент, которого не хватало для того, чтобы всё встало на свои места.
122
В моей душе?
123
Или всего-навсего потеснив?
124
Хотя, как знать, как знать… может, некое зерно сомнение мы в нём сумели тогда посеять. Думаю, он жил такой жизнью, от которой хотел избавиться хоть как-то: например, сделать вид, что всё вокруг ненастоящее. Отчасти он уже этим занимался, но ему не хватало решимости пойти дальше. А мы его к этом подтолкнули.
125
Сейчас она мне кажется