Дневник мертвых. Никита Селиванов
борьба. Максим оказался крепким ублюдком, и мне пришлось попотеть. Он ударил меня локтем в лицо, я почувствовал, как что-то хрустнуло. Нос, наверное. Но это только разозлило меня.
Я врезал ему ножом в плечо, быстро и глубоко. Он взвыл, но не останавливался. Пробовал ударить снова, но я перехватил его руку и со всей силы ударил ножом в живот.
– Ты же такой, блядь, сильный, да? Где твоя сила теперь? – прорычал я.
Он хрипел, пытался подняться, но я снова толкнул его вниз. Потом вонзил нож ему в шею.
– Это всё, что ты можешь? Ты ведь хотел быть главным, да? – я посмотрел на его лицо. Уже не было ни уверенности, ни силы. Только боль.
Максим захрипел что-то, но я даже не пытался слушать. Держа нож, я сделал последний удар прямо в сердце. Он затих почти сразу.
Потом я присел рядом и посмотрел на него. На лице ещё оставалась эта ебаная уверенность. Она раздражала даже после смерти.
Я оставил тело в спортзале. Уверен, кто-нибудь найдёт его достаточно быстро. Это был своего рода подарок для них. Пускай гадают, кто это сделал.
Запись №8: Оля
Оля. Её жизнь – сплошное представление. Ходячая реклама радости и тупости. Смешливая, беззаботная, будто у неё весь мир в кармане. Я ненавижу таких. Они прожигают жизнь, не думая о последствиях. А потом удивляются, почему их, блядь, накрывает. Ну что ж, Оля, твоя очередь.
Я заметил её в кафе. Она сидела с подругами, ржала так, что у меня зубы заныли. Её голос, сука, сверлил мозг, как дрель. Громкая, вся такая сияющая. Даже официанты поглядывали на неё, будто она королева ёбаного бала.
Я вышел покурить, но потом услышал её смех. Такой, что сразу захотелось её заткнуть. Навсегда.
Она вышла из кафе одна. На каблуках, в пальто, с этой своей мерзкой самоуверенной походкой. В голове, наверное, ни одной мысли – только ветер гуляет. Каблуки цокают по тротуару, она даже не смотрит по сторонам. Да ты просто подарок, Оля.
Я шёл за ней, не торопясь. Когда она свернула в переулок, стало ясно: это идеальный момент. Никто не увидит. Я ускорил шаг и оказался совсем рядом.
– Добрый вечер, – сказал я.
Она обернулась, улыбнулась. Ещё одна тупая сука, которая думает, что с ней ничего не случится.
– Привет. Мы знакомы?
– Пока нет. Но это ненадолго, – ответил я, ухватив её за руку.
Она тут же завизжала и начала дёргаться.
– Ты охуел? Отпусти! – закричала она.
– Заткнись, блядь, – вскрикн я и потянул её к заброшенному складу.
Она извивалась, пыталась вырваться, но куда там. Только силы теряла зря.
Когда мы оказались внутри, я толкнул её на пол.
– Ты что, ёбнутый? – она вскочила, но тут же отшатнулась, увидев нож у меня в руке.
– Может, и ёбнутый, но ты, Оля, сама напросилась, – сказал я с усмешкой.
Её лицо побледнело, она попятилась назад, запинаясь о мусор.
– Пожалуйста, я ничего не сделала!