Четыре мушкетера и все-все-все. Книга первая. Туда. Алексей Александрович
парижского акцента:
– Просим не держать на нас зла из-за нашего недалекого друга, -кивком головы он указал на мычащего, начинающего приходить в сознание гасконца.
– Разрешите пройти в дом и мы поведаем нашу невероятную со всех сторон историю без прикрас и выдумки.
– Дурака учить, что мертвого лечить, – высказал народную мудрость загадочный крепыш и пригласил мушкетеров в избу. Смердящего и жутко воняющего Атоса, в дом не пустили, пока он не сбросил пропитанную дерьмом одежу свою и не остался в исподнем. После этого, его окатили водой из бочки и оставили обсыхать на солнце. Затем вошли, расселись за длинным, овальной формы деревянным столом. Голому графу де Ла Фер дали простыню, дабы он обернулся в нее и не смущал общество своим бледным организмом.
– Звать меня Братуля Семенов по прозвищу Кроха, – начал держать речь радушный домовладелец. В соседних домах живут мои братья Тишка, Мишка, Гришка и Бахтияр. Отшельники мы. Ловим рыбу в реке, на зверье в лесах охотимся, скотину выращиваем, точнее выращивали. Огород поддерживаем. Тем и богаты, – описал парой фраз, смысл жизненного бытия, хозяин хибары.
– Теперь вас послухать интересно было – б. Кто такие? Чем живете? Чем дышите? Как в наши края попали? Куда путь держите?
Портос с Атосом не поняли из вышесказанного абсолютно ничего и с видом женихов на выдание уставились на Арамиса, ожидая перевода. Тот уселся поудобнее и начал свою речь, взирая честными очами на Братулю.
– Я Арамис, это мои лучшие, да что там лучшие, единственные друзья Д’Артаньян, Портос и Атос.
– Чудные имена у вас. Что клички у собак, – бесцеремонно перебил собеседника Кроха.
– Ну давай вещай дальше.
Подробно рассказал мушкетер про свое детство, обрубленное по колено, про дефицит общения, про игрушки из соломы, про то, что частенько нечего было покласть в рот. Излил душу про отрочество свое неприметное и юность нескладную. Закончил, полное боли и страданий повествование, несостоявшийся аббат изложением истории со взрывом в крепости.
Опус об искалеченной жизни своей, дался не легко. Руки дрожали, капли пота стекали по его раскрасневшемуся лицу. В этот момент, дверь в жилище приоткрылась и на пороге возник пошатывающийся и как паралитик мотающий из стороны в сторону головой, с чумной улыбкой на физиономии, очухавшийся, частично пришедший в себя и полностью приведший себя в дом, Д’Артаньян. Разнервничавшийся Арамис, с выпученными глазами набросился с криком на вошедшего:
– Мы еще встретимся друзья, обязательно встретимся. Что ты там в крепости еще орал гасконская твоя морда? Через двадцать, тридцать, сорок лет. Встретились каналья, тьфу, – смачно плюнул он себе на сапог.
Потенциальный маршал Франции, стоически выдержал словесный понос, параноидально беснующегося Арамиса, хотя чувствовал себя максимально прескверно, кружилась голова, болела разбитая радушным хозяином скула,