Претендент. Андрей Алексеевич Воронин
людей – и своих знакомых, коллег и горожан, и вообще, тех, кто остро нуждался в работе, в жилье, просто в куске хлеба, лечении, – да мало чего людям надо… Ему уже приходили в голову разные реформы, либо просто идеи, которые он лелеял как алхимики, наверное, дрожали над своими рецептами создания философского камня. Но в совете партии никаких особых движений не наблюдалось, все, с кем он заговаривал о каких-то делах, чтобы его послушали, почитали его тезисы, или организовали бы какие-нибудь экспертные советы, ну, выделить самое главное, самое нужное и начать распутывать узлы, – обещали специально встретиться, вот только надо собрать того-то и того-то, а он сейчас в отъезде, и тогда, конечно, обязательно… При этом партия располагала значительными средствами, довольно активно рекламировала себя и по радио, в и газетах, и в Интернете, и кстати, очень неплохие статьи и выступления все время печатались от имени, или под именем, того или иного партийного бонзы. Получалось, что над именем, усмехался про себя Петр Алексеевич, потому что видимая часть айсберга загадочно жила своей отдельной жизнью от нижней. Как устроена жизнь самой партии, как работал Совет, в который он был приглашен, понять было трудно, хотя время от времени члены совета собирались на выездные сессии, как это называлось, на дачу или в тайгу на заимку, к кому-нибудь из местных тузов. Как-то раз, когда отказываться стало просто неудобно, поехал на тусовку и наш герой.
Демократический лидер пригласил всех поиграть в городки на даче. Там собрались видные деятели партии и, как потом выяснилось, авторитетной братвы. Открытие не то, чтобы неожиданное, наоборот, Петру Алексеевичу стало давно уже понятно, что большая часть жизни и городка, и страны в целом, ушла куда-то в тенечек, и политическая жизнь тоже ведь не на нудистском пляже делается. Ему было очень даже интересно из безопасного, как ему казалось, места посмотреть на людей, о которых либо слышал неправдоподобные байки, либо смотрел правдоподобные телесериалы. Но никаких особых эмоций по поводу каких-то особых людей он не испытал – совершенно обычные люди, только язык, пожалуй, корпоративно-матерный, но в партийных кругах матерщина тоже считалась признаком расположения, даже женщины позволяли себе щегольнуть своей раскованностью. Те же ритуальные удовольствия – банька, выпивка, соленые анекдоты, смотри, мы такие же люди, нечего нас бояться, заходи, гостем будешь, и даже не просто гостем, а примем в тусовку, будешь наш… А потом и открытым текстом предложили наконец определиться, к нему присматривались, конкретный мужик, и голова на плечах, послушай, в политику лезть нечего, все политики – голубые, в чужие карманы норовят нос засунуть (простите мне эти печатные эквиваленты. – Автор), а в бизнес – милости просим, поддержат, помогут, дело верное, бери пока масть прет. Будешь очень богатым человеком, но будь нашим богатым человеком. Перед отъездом – а многие оставались ночевать, Петру Алексеевичу дали машину, – к нему подошел тренер по городкам, красавец типично сибирской породы, атлет с румяными щеками, буйной русой шевелюрой и предложил обращаться запросто в случае