Идеалы и действительность в русской литературе: В чем не прав Пушкин, кто такие «лучшие люди», что и как читать строителям лучшего мира. Пётр Кропоткин
м стариком, лишившимся крова и средств к существованию, от помощи новой власти отказывался et cetera, et cetera…
Вот и эта книга – результат противоречивости характера и судьбы автора. Будучи политическим эмигрантом, причем настолько неблагонадежным и опасным, что ему было отказано в праве жить даже в ряде западноевропейских стран, Петр Алексеевич за границей, помимо революционной борьбы и создания теории революционного анархо-коммунизма, занимался просветительской деятельностью и с присущим ему пылом старался приобщить западного обывателя к богатству русской культуры. Насколько эта миссия увенчалась успехом – вопрос спорный. Однако курс лекций по истории русской литературы, прочитанный в США в начале ХХ века, стал популярен. Тем более излагаемые князем идеи во многом согласовывались с бытовавшими на Западе представлениями о России. Записанные на английском языке и бегло отредактированные автором, лекции затем были переведены на русский и впервые изданы на родине Петра Алексеевича в 1907 году. С тех пор они многократно переиздавались, ряд оценок и концепций Кропоткина лег в основу советского литературоведения, князю же мы обязаны некоторыми хорошо знакомыми по советским учебникам литературы устойчивыми выражениями и определениями. Таким образом у книги счастливая судьба, которую автор вряд ли мог предполагать.
Главной ее особенностью является крайняя политическая ангажированность и идеологизированность. Это тот самый случай, когда идея является главным мерилом всего и влияет на любую оценку, определение, когда всякий автор и произведение для лектора значимы не сами по себе, а взвешиваются на весах пользы или вреда для дела «революционной борьбы и устройства лучшего мира». Этим и объясняется изумляющая при первом прочтении противоречивость, нелогичность и даже странность оценок, даваемых князем нашим писателям, поэтам, драматургам, его весьма своеобразный взгляд на российскую и европейскую историю, попытки подогнать все под единственную схему. В этом же ряду бросающаяся в глаза с первых страниц фанатичная приверженность автора либеральным идеям и западной концепции мировой истории и попытка свести все сложности исторического процесса к единой точке.
Впрочем, надо также помнить, что лекции были предназначены для американского обывателя, глубина знакомства которого с российской (и не только) историей и культурой зачастую стремилась к нулю. Соответственно автор вынужден был примитивизировать свои оценки и определения, чтобы слушатели его поняли.
Несмотря на все эти особенности, курс лекций князя Кропоткина по русской литературе является большим вкладом в литературоведение, так как представляет собой монументальную попытку систематизации всей истории русской культуры и предлагает стройную концепцию и схему для ее изучения. При всех отмеченных выше издержках взгляды Кропоткина интересны и во многом оригинальны, оценки своеобразны и зачастую точны, а теоретические положения представляют не только идейную, но и научную ценность. Так что я с удовольствием рекомендую вам эту книгу. Даже если в процессе чтения у вас возникнет горячее желание поспорить с автором, вы не согласитесь с его оценками, а в ряде случаев будете даже возмущены – это можно считать победой Петра Алексеевича, так как спор, несогласие и возмущение предполагают интерес к предмету дискуссии и его знание.
Напоследок оговорюсь только, что князь, видимо, многое цитировал или пересказывал по памяти, так как в ряде случаев в книге встречаются досадные ошибки в изложении сюжетов произведений, которые, впрочем, никак не портят впечатления от прочтения.
Желаю вам интересного путешествия в мир русской культуры. Насколько хорош князь Кропоткин в роли гида – судить читателям.
Текст приводится с сокращениями, в авторской редакции, за исключением специально оговоренных случаев. Все примечания и сноски автора и переводчика сохранены без изменений. Точность ссылок на дореволюционные издания и статьи также на совести автора или переводчика.
Ряд ошибок автора в датах жизни упоминаемых лиц исправлен в «Указателе имен» в конце книги.
Предисловие к первому английскому изданию
Вмарте 1901 года я прочел в институте Лоуэлля, в Бостоне, восемь лекций по истории русской литературы в XIX столетии, и этот краткий курс был поводом к составлению настоящей книги.
<…> Русская литература представляет такие богатейшие сокровища оригинального поэтического вдохновения; в ней чувствуются свежесть и юность, которые отсутствуют в более старых литературах; ей присущи искренность и простота выражения, делающие ее еще особенно привлекательной для тех, кому приелась уже литературная искусственность. Наконец, она имеет еще одну отличительную черту: русская изящная литература – в поэме, повести и драме – касается почти всех тех социальных и политических вопросов, которые в Западной Европе и Америке – по крайней мере, в наше время – трактуются, главным образом, в политико-социальной журналистике и редко находят себе выражение в области искусства.
Ни в какой иной стране литература не занимает такого влиятельного положения, как в России. Нигде она не оказывает такого глубокого непосредственного влияния на интеллектуальное развитие молодого