Кодекс Аристо. Андрей Снегов
размышления прерывает рык Великого Князя.
– Какого рожна тебя понесло в Приют? – уже в который раз спрашивает он. – Парню с твоей подготовкой нужно объяснять, что несогласованное проникновение в район проведения спецоперации несет колоссальный риск для жизни?! Ты понимаешь, что не появись я в Приюте, тебя бы попросту прихлопнули при зачистке, приняв за террориста?!
Очень хочется язвить и сыпать ироничными комментариями, но я благоразумно помалкиваю, прикинувшись ветошью. Это самая безопасная в данный момент тактика. Я не боюсь снова испытать мощь высшего аристо на собственной шкуре, даже готов к этому, но Шувалов прав – я вел себя, как мальчишка.
– А ты куда смотрела? – праведный гнев старика обращается на Трубецкую.
Она не отвечает и припечатывает меня к креслу злым и быстрым, похожим на выстрел, взглядом. Темно-синие глаза княжны пылают от ярости, и я понимаю, что секс мне сегодня не обломится. Разве что в компании себя любимого.
Старик опирается ладонями на столешницу, несколько раз переводит укоризненный взгляд с Трубецкой на меня и обратно, а затем, выругавшись, грузно садится в кресло.
Откинувшись на высокую спинку, он наливает в хрустальный бокал коньяк и, глядя в тягучий янтарь, задумчиво покачивает его в огромной лапище.
– Я понимаю, что Приют для тебя – не просто место проведения спецоперации, а в некотором роде дом, – нарочито спокойно изрекает Великий Князь и бросает на меня сочувственный взгляд.
Я открываю рот, чтобы ответить в свойственной мне язвительной манере, но Шувалов останавливает меня решительным и властным жестом.
– Всегда думай, прежде чем открыть рот! Горячность и импульсивность рано или поздно приведут тебя к смерти, – предупреждает меня старик, сменив милость на гнев. – А ты – моя инвестиция! И очень рискованная, как показывает твое безрассудное поведение!
Я молчу. Любые оправдания и объяснения излишни. Мой разум пухнет от множества по-настоящему важных вопросов, но все затмевает белый листок с нарисованным на нем сердцем. Признание в любви, совмещенное с прощанием. Оно лежит в кармане спортивных штанов и ждет часа, чтобы оказаться в камине.
Я бросаю тоскливый и красноречивый взгляд на початую бутылку коньяка, стоящую на столе, и Его Светлость понимает меня без слов. Он наполняет бокал и двигает его ко мне по блестящей лакированной столешнице. Вдыхаю терпкий аромат и выпиваю волшебный напиток залпом.
Краем глаза замечаю осуждающий взгляд Шувалова, но старик сносит мое неуважение к коллекционным напиткам стойко и, видимо, списывает его на отсутствие аристократического воспитания.
– Я вряд ли изменюсь, – решительно заявляю я и поднимаю взгляд от лакированной поверхности стола.
В фиолетовых глазах Великого Князя нет злости, только раздражение и досада.
– Придется, мой мальчик, придется! – Шувалов снова наполняет опустевший бокал. – Если, конечно, не желаешь занять отведенное тебе место в фамильном склепе уже сейчас!
Снова