Смерть на Параде Победы. Андрей Кузнецов
ложащуюся соседку Анисью Николаевну, Алтунин прошел по коридору, тихо открыл дверь, тихо вышел, и так же тихо притворил ее, но не до конца, чтобы не щелкать зря защелкой замка и не греметь ключами – за минуту ничего не случится. Затем он спустился по лестнице на первый этаж и трижды позвонил в дверь второй квартиры.
Он не успел отнять палец от звонка, как дверь открылась, но не совсем, а примерно наполовину.
– Что такое? – удивилась краснолицая толстуха в неопрятном фланелевом халате и с волосами, накрученными на самодельные газетные папильотки. – Я вообще-то уже спать ложусь, Виктор Саныч.
– Зачем так официально, Алевтина? – в свою очередь изобразил удивление Алтунин. – Свои же люди, соседи. Через порог пообщаемся или войти пригласишь?
– Входи, раз уж пришел, – женщина отступила на шаг и открыла дверь пошире.
Алтунин вошел, закрыл за собой дверь, достал из кармана пиджака три красные тридцатки и протянул их Алевтине. Та изобразила лицом крайнюю степень удивления и брать деньги не спешила.
– Меня человек ждет, Алевтина, – немного раздраженно сказал Алтунин. – Не ломай комедию, я же не оформлять тебя по сто второй пришел, а торговлю твою незаконную поддержать.
– А при чем тут сто вторая? – сварливо поинтересовалась Алевтина. – Я же не с целью сбыта, а исключительно для личного пользования. Ну, и если соседа когда угостить…
Взяв у Алтунина деньги, она хмыкнула, вернула ему одну купюру, ушла куда-то в глубь квартиры, хлопнула дверью и вернулась с полулитровой бутылкой, в которой плескалась мутная жидкость.
Самогон оказался неплохим, во всяком случае, с души от него не воротило. Алевтина соображала, кому что продавать, и соседу, да еще и капитану милиции, настойку на курином помете подсовывать никогда бы не стала.
Махнув залпом полстакана, Левкович заметно приободрился и, считая, что незачем что-то утаивать, когда Рубикон уже перейден, разоткровенничался.
– Я несколько раз оказывал Арону Самуиловичу услуги – проверял по его просьбе подлинность драгоценностей. По родственному, бесплатно. Ему больше не к кому было обратиться…
Может, и не к кому, потому что в годы войны почти все экспертные конторы эвакуировались, а может, просто Арону Самуиловичу не хотелось светить цацки сомнительного происхождения.
– В марте месяце, когда я работал с золотым браслетом, в лаборатории вдруг появился Джилавян. Ему что-то срочно понадобилось от Овчинникова, но тот уже ушел. Джилавян увидел браслет и пристал ко мне с расспросами – что за вещица, с какого дела… – Левкович вздохнул и развел руками. – Ты же знаешь Джилавяна, он если прицепится, то уже не отцепится. Пришлось сказать ему, что это меня попросил один знакомый…
– Имя ты ему называл?
– Вырвалось, – Левкович снова вздохнул и махнул рукой, словно говоря – все вы одним миром мазаны, пока все не выспросите, не отстанете. – Случайно… Ничего же ведь особенного. Не положено, конечно, но ведь не чужой человек попросил.