В дальних водах и странах. Крестовский В. В.
с учебного плаца, на большой улице встретил я хедива в коляске, экспортируемой несколькими кавалеристами. Она подкатила к подъезду школы Измаилие, и хедив, спрыгнув на землю, быстро скрылся в распахнутых дверях. Он приехал один, без генерал— и флигель-адъютантов, и не в форменном костюме, а просто в европейском черном сюртуке и вишневой феске, безо всяких внешних знаков отличия. Я с моим гидом зашел узнать, по какому случаю приехал хедив в школу. Оказывается, экзамены.
– Можно войти?
– Сколько угодно, экзамены производятся публично.
Мы тихо вошли и скромно сели на задней скамейке за учениками. Хедива, очевидно, здесь не ждали, потому что ни министра народного просвещения, ни кого-либо из начальствующих лиц, кроме экзаменационной комиссии, налицо не оказалось. Министр прибыл уже несколько позднее, в полной парадной форме. Без сомнения, ему сию же минуту дали знать о приезде хедива, и он поспешил сюда, видимо, в переполошенном состоянии духа. Вслед за министром появились и еще какие-то почетные и начальственные лица в расшитых золотом мундирах и во всех регалиях. Хедив, между тем, сидел со сложенными на груди руками, откинувшись на спинку кресла, рядом с председателем экзаменационной комиссии и с благодушной терпеливостью выслушивал учеников, изредка кивая головой и приветливо улыбаясь на более удачные и бойкие ответы. Иногда он и сам предлагал ученику какой-нибудь вопрос, и когда тот несколько конфузился, то хедив, видимо, старался ободрить и поощрить его своим простым приветливым обращением и благосклонною улыбкой. Он провел здесь более часа, и когда поднялся с места, чтобы выйти из залы, то вслед за ним хлынула вся толпа учеников и экзаменаторов, начальство школы и почетные лица с министром. Объявлен был перерыв экзамена до четырех часов пополудни, и через пять минут по отъезде хедива шумная школа почти совсем опустела. В зале осталось только три-четыре ученика, сосредоточенно углубившиеся в свои книжки. Вслед за другими направился было к выходу и я, как вдруг на площадке парадной лестницы ко мне подошел европейский педагог – как оказалось потом, инспектор заведения – и любезно осведомился: не иностранец ли я приезжий. Узнав, что я русский и что привел меня в эту школу интерес к делу египетского просвещения, он еще любезнее предложил мне осмотреть все заведение и сам повел меня по классам и кабинетам. Школа Измаилие помещается в хорошем, просторном каменном здании, устроенном соответственно всем требованиям современной педагогики и гигиены, и организована во всех отношениях по-европейски, в типе всем нам более или менее знакомом, а потому много распространяться я о ней не стану. Скажу только, что учебными пособиями снабжена она прекрасно, и заведывание в ней учебной частью отдано в руки европейских педагогов. Но здесь, полагаю, кстати будет сообщит несколько сведений о состоянии народного просвещения в Египте, сведений которыми я обязан все тому же И. М. Лексу.
Хотя уровень образования в туземном населении