Джордж Байрон. Его жизнь и литературная деятельность. Николай Николаевич Александров
юноше, который был моложе его на два года. Эта первая университетская дружба была для него еще большею «страстью», чем предшествовавшие школьные дружбы. Уехав из Харроу с очень скудным запасом знаний, Байрон по прибытии в Кембридж не выказывал ни малейшего желания хоть сколько-нибудь увеличить их. Это объясняется, впрочем, тем обстоятельством, что обучение в Кембриджском университете, в сущности, было только продолжением обучения в Харроу. Там тоже главными предметами преподавания считались классические языки и математика. Нисколько не удивительно поэтому, что Байрон продолжал ненавидеть в университете науки, к которым он чувствовал отвращение еще в школе. Но в Кембридже он занимался науками, даже еще меньше, чем в Харроу, потому что там он был свободнее и независимее, чем в школе. Байрон, в сущности, не учился в университете, а только жил в нем, так как большую часть своего времени проводил вне его и возвращался туда только спать. Он занимал в Кембридже прекрасно меблированные комнаты и держал собственного лакея. По вечерам у него часто собирались любимые товарищи, и тогда молодая компания проводила время (часто всю ночь) в чтении, разговорах, пении и игре на разных музыкальных инструментах; бывали и попойки; немало отдавалось времени и картам. Днем Байрон занимался обыкновенно всякого рода доступным ему спортом: ездил верхом, стрелял в цель или плавал в узкой, но очень глубокой местной речке Кэм. Он тогда уже славился как замечательный пловец. Байрон любил проводить целые часы в воде, упражняясь в плаванье и выделывая там всевозможные штуки: например, бросал в воду, в самых глубоких местах реки, разные мелкие вещицы и затем, ныряя, доставал их со дна. Он был настолько же ловок в воде, насколько неловок на суше. При виде Байрона, легко и грациозно плывущего в воде, никому из не знавших его и в голову не приходило, что этот же самый юноша не мог сделать и сотни шагов на суше без усталости и мучительнейшей боли в ногах. Но большую часть своего времени, иногда даже по несколько месяцев подряд, Байрон все-таки проводил вне Кембриджа, так как ненавидел свой университет с его науками, профессорами и начальством и даже никогда не считал нужным скрывать этого. Он держал себя с университетским начальством надменно и дерзко и в короткое время успел внушить ему страшную ненависть к себе. Оно смотрело на него и на его друзей как на самый вредный, даже опасный элемент в университете и с нетерпением ожидало, когда он уберется оттуда. В продолжение всей своей последующей жизни Байрон не переставал отзываться с ненавистью о своей бывшей alma mater и ее жрецах и жестоко «отделывал» их при всяком удобном случае в своих сочинениях.
Летом 1806 года Байрон отправился из Кембриджа в Соутвел, где тогда проживала его мать. В этом небольшом городе он пробыл почти целый год, время от времени отлучаясь оттуда только на несколько дней в Лондон и в другие места. В своем университете он в течение всего этого года даже и не показывался. В Соутвеле Байрон скоро сошелся очень близко с прекрасным семейством Пигота и с просвещенным пастором Бичером. К соседним дворянам он никогда не ездил, несмотря на их неоднократные приглашения, и старался держаться