Нищий барин. Иванов Дмитрий
и сначала не понимаю, что там за коричневатая масса виднеется. А потом дошло – опиум. Я ещё и нарик?
– Сорок два рубля ассигнацией ещё мне должОн! Не хватило, – окончательно добивает меня добродетель.
Держу покерфейс – купил и купил. Употреблять же мне сейчас это не обязательно. Тем более в случае чего как обезболивающее пойдет.
Первый тост – за хозяина дома, то есть за меня. Назло гостям отпиваю только один глоток и ставлю стопку обратно на стол. Стопка, к слову, кривоватая и мутная, граммов на сто пятьдесят.
– Не пойдёт так! – ревёт медведем Елисей, возмущённый до глубины души. – Обидеть хочешь?
– Дохтор пить запретил, – отвечаю спокойно, не ведясь на уговоры, – расшибся давеча на телеге.
Мордовороты тут же потускнели лицами – явно расстроились. Не иначе моё пьяное состояние им для чего-то нужно. Ясно как божий день. Переглядываются между собой, думая, что я этого не замечаю. Лешка бы, может, и не заметил. Но Герман Карлович в его теле уже собаку съел в подобных делах.
Плавно, пока не набухались гости, перевожу разговор на нужные мне дела – прошу достать несколько мешков картошки.
– Есть у меня с собой эта чертово яблоко, проросла уже. Отдал бы за так, но лучше поменяю, да хоть на рыбку копченую, уж очень она у тебя хороша! – кивает головой купец на белорыбицу.
Кстати, а откуда у меня такая вкусная рыбка? Волга далековато отсюда, километров двадцать будет.
– И ещё – томаты другого сорта есть? – вспомнил я неказистость своих плодов.
– Томато? Что за штука такая? – переспросил купец, не понимая, о чём речь.
– Ну, помидоры такие… Красные, жёлтые, – попытался пояснить я.
Наконец, меня поняли.
– Любовные ягоды то. У нас их все «псинками» зовут. Да брал же ты весной их у меня, неужели не прижились? – деловито спросил Карп Петрович.
– Другой сорт хочу, – сконфузился я. – А ещё желаю продать пистолет.
– Тот, батюшкин, от француза доставшийся? Я возьму! – рявкнул Елисей, который уже тяпнул грамм триста, не меньше, своего натур продукта.
– Да ты со мной сначала рассчитайся, – хитро заметил Карп Петрович, скрестив руки на груди и глядя на Елисея.
Елисей, не обращая внимания на упрёк, выдвинул свой бартер:
– А давай сменяем! Ты мне пистолет, а я тебе щенка от своей легавой! – предложил он с таким видом, будто делал мне невероятное одолжение.
– Да я не охотник, зачем мне щенок? Я же и своих продал! – отбрехиваюсь от мены я.
– Мне и продал, лопух. Задешево, – говорит Елисей и оба гостя ржут, не стесняясь моего присутствия. – Не хочешь на щеня, давай на девку. Прасковью помнишь? Понравилась же она тебе, когда по весне гостил у меня? Отдам!
Предложение, очевидно, хорошее, судя по приунывшему Карпу Петровичу, который, по всему видно, уверен в том, что я соглашусь.
– Задница – во! Титьки – во! А кричит как?! Заслушаешься! – напоминает похотливый сводник-сосед.
– Я ещё за прошлый раз