Я найду тебя первым. Чон Гон У
около десяти метров. С этой дистанции я даже с закрытыми глазами мог бы оставить на его груди такое же алое украшение, как его галстук, просто нажав на спусковой крючок. Настолько я был уверен в своих навыках стрельбы.
– На колени, руки за голову!
Чтобы прорваться сквозь бушующий ветер, приходилось кричать изо всех сил. Вокруг все озарилось и засверкало: это ударила молния, а затем гром грянул в небе, словно барабанщик, отвечающий за кульминацию шоу. Шторм был ужасен. Гонимые ветром волны перекатывались через волнорез. Даже если бы я рискнул воспользоваться такой роскошью, как зонтик, штаны все равно бы вымокли из-за окатывающих нас волн.
Жнец был непоколебим. Он оказался в положении загнанной в угол крысы, но, несмотря на это, не подавал виду, что напуган, и ни о чем не умолял. Лишь стоял и улыбался. Это зрелище так меня раздражало, что я снова закричал:
– Все кончено! Сдавайся немедленно!
– Знаешь, что чаще всего говорят люди перед смертью? – спросил Жнец.
Его голос звучал равнодушно. Он словно спрашивал, знаю ли я, что он ел сегодня на обед.
У Жнеца не имелось никаких тузов в рукаве. Он был худощав, носил рубашку с галстуком, как какой-нибудь клерк. На самом деле Жнец работал инженером, но это ничего не меняло – и инженер не сможет остаться целым и невредимым, если в него попадет пуля. И все равно он вел себя чертовски расслабленно. Это действовало мне на нервы. Он ведь был уникальным серийным убийцей, которого в прессе прозвали «гением убийств». Как бы там ни было, я не сомневался, что он куда опаснее обычного клерка, на которого так походил.
Я снял револьвер с предохранителя, готовясь выстрелить, если придется. Ничего не случится, если попаду ему в ногу. Даже охромев, он сможет без проблем стоять на суде.
Жнец улыбнулся. Эта улыбка казалась дружелюбной и нежной. Обезоруживающей. Любой при виде ее утратил бы бдительность.
– Если ты думал, что я буду умолять оставить меня в живых, ты ошибся. Все без исключения, кого я убивал, твердили одно: «Прошу, убей меня поскорее. Прошу, пусть мне станет легче», – произнес Жнец с неизменной улыбкой на лице.
Ветер шумел в ушах, но его слова я расслышал на удивление хорошо. Вдруг мне вспомнилась чья-то фраза: «Дьявол никогда не говорит громко, он всегда сладко нашептывает на ухо».
Дьявол.
Для характеристики Жнеца не подобрать более точного слова. Даже описание дьявола, хранившееся в скудных глубинах моей памяти, полностью с ним совпадало. Любой, кто видел или расследовал хотя бы одно из двадцати одного убийства Жнеца, дал бы такое определение дьявола.
Жнец – это дьявол, а дьявол – это Жнец.
За последние два года случаи убийства произошли один за другим в Сеуле, Инчхоне и провинции Кёнгидо. Преступник не делал никакого различия между мужчинами и женщинами, и возрастной диапазон также был широким. Среди жертв были как девушка чуть старше двадцати, так и старик за семьдесят…
Между убитыми не прослеживалось совершенно никакой связи. Они жили в разных местах, их работа, хобби и прочая деятельность различались. Конечно, причин убивать их тоже не было. Способы убийства также отличались разнообразием. Единственной и притом пугающей общей чертой преступлений оставалось то, что все жертвы умирали медленно и мучительно. Кто-то задыхался в течение двух часов, оказавшись в ловушке в прозрачной трубе, из которой постепенно уходил воздух, а кого-то, связав по рукам и ногам, бросили на съедение нескольким сотням крабов.
Это была зацепка.
Садистский метод убийства, который обычный человек не смог бы даже представить. Именно действия, сосредоточенные исключительно на причинении сильной боли, указывали на серию убийств.
Преступник – мужчина в возрасте от 30 до 40 лет, одинокий, с высшим образованием, с высокой вероятностью имел техническую специализацию или работал в смежной области. Учитывая некрупное телосложение жертв, не похоже, что он обладал большой физической силой. Он был скорее худым, чем толстым. Внешне казался спокойным, деликатным и внимательным, но те, кто хорошо его знал, могли бы сказать, что он на редкость упрям. Судимости у него не было. Скорее всего, он никогда не платил даже небольших штрафов. Обладал одновременно психопатическими и социопатическими наклонностями. Имел хорошее финансовое положение. Жил в частном доме или же имел квартиру в престижном здании в пригороде.
Все это – характеристики преступника, на которых сошлись пять профайлеров, включая меня, и три криминальных психолога.
На тот момент насчитывалось уже пятнадцать жертв. Пятнадцати случаев оказалось слишком мало, чтобы назвать кого-то определенного, но достаточно, чтобы начать его ненавидеть.
Полицию больше всего озадачили не тщательно продуманные, выверенные методы убийств и не механические устройства, сделавшие их возможными. Убийца не оставил своего почерка ни на одном из пятнадцати мест преступлений. Ветераны-профайлеры сетовали, что для того, кто явно действует напоказ, такое отсутствие индивидуального почерка крайне нехарактерно.
Я был не согласен