Призрачный рассвет. Прикоснуться к тебе. Лина Каптейн
мест.
– Вы – родители Егора Свиридова? – спросил доктор.
Отец и мать нашего друга одновременно кивнули.
– Меня зовут Андрей Григорьевич, я дежурный врач. Вашего сына недавно привезли к нам из операционной, все прошло успешно.
Елена Владимировна улыбнулась сквозь слезы, у Кирилла вырвался вздох облегчения, а я бросилась на шею Сашке. Счастье оттого, что Егор жив, накрыло меня с головой. Только на лице врача не появилось и тени радости.
– Он выжил, однако…
– Однако? – повторил Михаил Юрьевич.
– Его состояние остается критическим.
– Что? – вскрикнули мы в унисон.
– Как это? – Улыбка матери Егора сменилась гримасой ужаса.
– У вашего сына черепно-мозговая травма и многочисленные переломы. К счастью, внутренние органы не пострадали. Ему очень повезло. Большинство мотоциклистов погибают в таких авариях.
Елена Владимировна побледнела и осела на скамью.
– Вам принести нашатыря? – предложил врач.
– Нет. Я просто посижу пару минут, – проговорила она.
– И когда Егор придет в себя? – спросил его отец.
– Не могу вам точно сказать.
Глядя на Андрея Григорьевича, я впервые поняла, что значит профессиональная деформация. Он ежедневно спасал тех, кто находился на волоске от гибели, и видел столько боли и горя, сколько большинство из нас не увидит за всю свою жизнь. А потому должен был привыкнуть к чужим слезам. Неудивительно, что он оставался спокойным и без эмоций говорил страшные вещи.
– Доктор, можно к нему? – спросила Елена Владимировна.
– Пока нет. К тому же у нас есть приемные часы для родственников. Тогда и приходите, – сказал Андрей Григорьевич.
Он собирался закрыть за собой дверь, но Кирилл схватился рукой за косяк, не давая этого сделать.
– А что с девушкой? – спросил он.
– Какой девушкой? – не понял врач.
– С пассажиркой мотоцикла. Ее зовут Оксана Терентьева.
– Она скончалась.
Лицо Кирилла побелело, а Сашка ошарашенно уставился на врача. Я в ужасе закрыла рот рукой, пытаясь осознать сказанное. Погибшая была ровесницей ребят, всего лишь на пару лет старше меня. И пусть мы и не общались, вчера я невольно оказалась свидетельницей последних часов или даже минут ее жизни.
– Вы ничего не путаете? – спросил Сашка.
– Хотел бы я ошибаться, но нет. Мы уже сообщили ее родным. До свидания.
С этими словами доктор захлопнул дверь в отделение, а мы впятером так и остались в коридоре.
Глава 6
По пути домой мы с Сашкой молчали. Каждый из нас настолько ушел в себя, что за полтора часа не произнес ни слова. Но это не была гнетущая, неловкая тишина, которую хочется разрядить. Я практически ее не замечала, и, если брат решил бы ко мне обратиться, я бы его не услышала – монолог в голове звучал куда громче, чем любые звуки внешнего мира.
Осеннее солнце