Через семь границ. Автостопом из Москвы через Кавказ, Иран в 1997 году и обратно домой через Туркмению, Узбекистан и Казахстан. Антон Кротов
нужно ехать сначала на электричке, а потом 10 км пешком – но нас, к счастью, подвезли, и мы прибыли на место ночлега ещё до наступления ночи.
Найти знакомых среди многих людей, бродящих в сумерках среди домиков турбазы, оказалось сложно. Тогда мы решили поставить палатку в центральном месте, размышляя, что знакомые нас найдут сами. Так и вышло – не успели мы растянуть палатку, как появился Ярослав, очень удивленный нашим здесь появлением.
Мы пообщались, рассказали о нашем Завтра нам предстоит дорога – Мериадоку обратно в Москву и далее в Питер, а мне – в Ростов и далее в Нальчик.
Чтобы не затруднять людей, мы не стали вписываться в домики, а поставили палатку под каким-то навесом и благополучно уснули.
7 августа, четверг
Ранним утром (наши друзья еще спали) мы покинули Веневитиново. Светало. У ворот турбазы стояла машина – та самая, что подвозила нас вчера.
– Ну что? уже обратно? – удивился водитель.
– Пора! – отвечали мы, и водитель, словно ожидавший нас, включил музыку. Мы помчались по извилистой лесной дороге и через двадцать минут уже были на объездной города Воронежа. Тут мы и разделились.
Мериадок принялся стопить обратно на Москву, а я – на Ростов. Был ранний час. Восходило солнце. Путешествие на юг начиналось.
Сменив несколько местных машин, я добрался до города Павловска – на юге Воронежской области. Транспорта было много. Бесконечные отдыхающие двигались на юг в своих переполненных детьми легковушках. Обратно, с юга, такие же люди, но уже отдохнувшие, ехали домой в других забитых легковушках. Но дальнюю машину выловить пока не удавалось.
В Павловске повезло – остановился новенький «Форд». Водитель, Мустафа, гнал машину из Минска к себе домой, в Ставрополь. Средняя скорость его на трассе составляла 100 км в час, а на спидометре было до 160. Так мы и поехали.
Узнав, что я еду в Грузию, а потом в Армению, Мустафа устроил мне небольшой политический экзамен. Сложность была в том, что Мустафа был наполовину грузином, наполовину – азербайджанцем, и отвечать приходилось с осторожностью.
– …А с Карабахом что? Если неправильно ответишь – высажу!
– Ну, захватили армяне Карабах, а из Азербайджана теперь проехать туда нельзя.
– Проехать-то можно. А хорошо или плохо, что они людей со своей родины выгнали?
– Плохо, – отвечал я.
– Так. А в Тбилиси какой дорогой?
– Через Алагир: через Владикавказ, говорят, опасно.
– Не бойся! Кто говорит? Владикавказ? Это кто ельцинские-черномырдинские миллиарды возит, тот пусть и боится… А в Абхазии сейчас что?
…Так и задавал он мне различные вопросы, а потом я ему. Но как мы летели! Даже сбили бампером неторопливую птицу, которая не успела вовремя подлететь высоко. (Раздался громкий стук; «конец птичке,» – заметил Мустафа, разгоняясь еще быстрее.) Товарищи птицы! Будьте осторожны! Не перелетайте дорогу перед близко идущим транспортом!
Остановка.