Мальтийский рыцарь. Ева Арк
приятному мужчине, как Лорьян!
Камилла подбоченилась:
– И что я должна сделать, чтобы ты мне поверил, братец?
– Попробуй отказать барону при мне!
Девушка поняла, что брат, как в детстве, пытается взять её на слабо. Однако отступать было поздно, потому что к ним подошёл Ноэль:
– Могу я узнать о предмете вашего спора?
Ипполито сразу принял меланхолический вид:
– Я сказал сестрице, что ничто в мире не может сравниться с женским коварством!
– А я ответила, что, по-видимому, он обращался к недостойным предметам любви!
Слова Камиллы попали не в бровь, а в глаз – Кавалер ещё больше помрачнел. Ноэль же пожал плечами:
– Признаться, мне трудно судить, кто из Вас прав. Но я считаю, что женщины созданы исключительно для нашего блага!
– А если любовь, терпение и мольбы бессильны сломить их упорство?
– Клянусь, я не пощажу сил, чтобы завоевать любовь, раз всё равно без неё жить не смогу!
После этих слов, взглянув на Камиллу, барон де Лорьян спросил:
– А Вы что думаете об этом, мадемуазель де Нери?
– Мне трудно судить, потому что я ещё никого не любила! – девушка бросила победный взгляд на брата.
Она считала, что выиграла спор. Однако вместо того, чтобы признать своё поражение, Ипполито, пожав плечами, заметил:
– Вот видите, барон! Ни одному мужчине на свете всё равно никогда не совладать с упрямой женщиной. Разве только убить негодницу на месте!
Вспыхнув, Камилла пробормотала:
– Свет ещё не видел такого дурака!
После чего покинула поле сражения под язвительный смех брата.
Крестить сына графа де Сольё решили до полудня, а потом должен был состояться праздничный обед. Впереди шёл Луи де Оре. В качестве крёстного отца он нёс на руках завёрнутого в шёлковые пелёнки младенца. За ним следовали граф де Сольё с супругой и пятилетней дочерью Мадлен, баронесса де Шато-Солен, которую вели под руки Камилла и Лоренца, и Изабель с бароном де Лорьяном. Замыкал шествие банкир де Нери с сыном. Что же касается братьев Изабель, то их ещё не было. В капелле уже ждал священник и стоял чан с водой. Но едва только падре приступил к таинству крещения, как послышались чьи-то шаги и в капеллу вошли барон де Монбар и ещё один мужчина, судя по всему, его брат-каноник. За ними по пятам следовал Жан Робер.
Остановив взгляд на последнем, Кристоф де Сольё гневно произнёс:
– Я приглашал только Вас, отец, и Вашего брата! Поэтому Жан Робер должен сейчас же покинуть мой замок!
В ответ дядя Камиллы нахмурился:
– Если Вы сейчас прогоните моего сына, монсеньор, то тем самым нанесёте оскорбление и мне!
В свой черёд, каноник увещевающим голосом произнёс:
– Ведь прошло уже почти пятнадцать лет, монсеньор! Ради нашего Создателя, прошу Вас забыть свою обиду! Пусть крещение Вашего наследника послужит тем событием, которое, наконец, примирит нас всех!
– Я тоже прошу Вас, дорогой супруг, простить моего кузена, как простила его я, – сказала