Мольер. Его жизнь и литературная деятельность. Михаил Барро
братьев прибыльную и в то же время не лишенную почета должность королевского обойщика и камердинера. Таких обойщиков было восемь. Они исполняли свои обязанности по двое и сменялись через три месяца. На их попечении лежал ремонт дворцовой мебели, а также заботы о декоративной стороне различных придворных празднеств, процессий и прочего. Жалованья полагалось 300 ливров, не считая наградных. Очередь Поклена начиналась 1 апреля, но потом была перенесена на летние месяцы. Должность принадлежала не только тому, кто приобретал ее, но оставалась и за его наследниками: Поклен рассчитывал передать ее своему старшему сыну.
Среди возраставшего в доме Покленов достатка в 1632 году скончалась Мария Крессе. Она давно уже, что называется, «страдала грудью», и наконец эта болезнь свела ее в могилу. Жан-Батист, которому шел в это время одиннадцатый год, лишился, таким образом, забот любящей матери. Поклен-отец, быть может, в интересах семьи, схоронив первую жену, вступил во второй брак, но его выбор на этот раз оказался неудачным. Катерина Флерет, вторая жена его, была сварливая женщина и не замедлила изгнать из семьи Покленов покой и довольство, царившие там при Марии Крессе. Она не любила своих пасынков и падчериц и больше всего старшего, Жана-Батиста, в умных глазах которого видела осуждение мачехи и горячую любовь к покойной матери. Не здесь ли, в этой антипатии к мачехе, коренится начало того искусства, с которым изображал впоследствии Мольер разлад и неурядицы современной ему французской семьи? Вероятно, здесь, как здесь же зародилось, должно быть, и его охлаждение к отцу, а может быть, и первая мысль оскорбленного в своих чувствах ребенка – мысль о другой жизни, вдали от семьи…
Вскоре после кончины Марии Крессе изменилась и внешняя обстановка Покленов. Отец Жана-Батиста купил себе дом на площади большого рынка и переселился туда со всей семьею. Счастливое детство отступало для сына в прошлое, вместе с веселыми комнатами в «Павильоне обезьян»… Четырнадцати лет его отдали в Клермонскую коллегию.
Ремесленники и даже купцы и состоятельные бюргеры того времени не особенно заботились об образовании своих детей. Их учили читать, писать и немного арифметике; дальнейшее и более широкое образование могло лишь повредить ожидавшему их делу, ремеслу или торговле; так наставлял эту среду Савари, автор книги «Le parfait négociant»[1], и перед ним преклонялись. Отсюда естественно возникает для биографа вопрос: кому принадлежала мысль отдать Жана в Клермонскую коллегию, окунуть в этот кладезь мудрости, столь вредной в глазах Савари для торгового сословия? Некоторые думают, что инициатива в этом деле принадлежала Луи де Крессе, деду Жана-Батиста. Но добрый человек, по другим данным, умер гораздо раньше поступления Жана в коллегию. Не сам ли Поклен-отец решил этот вопрос? Он, может быть, мечтал о блестящей карьере для сына, подстрекаемый, кроме честолюбия, еще осознанием даровитости Жана и нерасположения его к наследственному ремеслу. Такие мечты невольно могли возникнуть
«Совершенный негоциант»