Морские рассказы о главном. Алексей Алексеевич Власенко
в ни в чем не бывало.
То ли дело, когда разговор заходил о женщинах. Тут уже другой подход, другой уровень отношений. О них можно говорить долго, не торопясь, со смаком, со всеми подробностями. У каждого моряка в загашнике копились истории о любовных приключениях, мимолетных встречах, изменах и разлуках – все, как в старых индийских фильмах. Порой сюжет закручивался так драматично, что оставалось только догадываться, так ли все было на самом деле. Но где правда, а где ложь, разобраться было сложно, особенно когда рассказчик истинно верил в собственные слова. Ну а приукрасить события – святое дело. Без этого никуда.
Больше всего мы любили рассказы боцмана, старого моремана, прошедшего Крым, рым и медные трубы. Ему было лет семьдесят, может, поболее – небольшого росточка, довольно крепкий и жилистый мужичок с пронизывающим взглядом. Острый на язык, с юмором и прибаутками, боцман мог так красочно описать событие, что все слушали его с открытым ртом, позабыв обо всем на свете.
Свои морские обязанности он знал досконально, поэтому капитан и держал его в экипаже. Петрович (так его звали) был надежным, как скала: если что сказал – разобьется в лепешку, а сделает. Один недостаток: правду говорил всегда в лицо, что не каждому нравилось. Ну еще и выпить любил. А кто у нас не без этого греха? Пусть плюнет мне в лицо! В этом деле главное – меру знать, а меру боцман знал и пил не с кем попало. Иногда и со мной, по рюмке перед обедом. Для аппетита, так сказать.
Мне Петрович нравился как человек, повидавший многое в жизни, интересный собеседник, у которого можно было кое-чему поучиться. На судне его уважали: ко всем он относился ровно, с матросами был строг. Единственное, почему-то невзлюбил второго помощника. То ли за лень, то ли за «понты» непонятные.
– Не будет с него толку, не моряк, – сказал он как-то.
– Да брось, все молодые были. Образумится еще, – ответил я.
– Давай садись, в домино козла забьем. Мы тут все про баб разговариваем. Стервы они, а вот без них прожить ну никак. Вот ты скажи Петрович, неужели все такие гулящие? – спросил его молодой матрос.
– Да вы на себя посмотрите! За каждой юбкой увиваетесь. Значит, вам можно, а им нельзя? Ну а как же тогда любовь? Или на ее месте у вас только хрен вырос? Бестолковые… Вам не понять, что такое настоящие чувства, – ответил боцман.
– Вот ты и расскажи что-нибудь интересное.
Петрович нахмурился, потер рукой небольшой шрам на щеке.
– Бывают истории в жизни, которые промелькнут и исчезнут, как птицы в небе, а бывают – остаются в памяти надолго. Молодой был тогда, совсем пацан. Моложе, чем вы сейчас. Тяжелые испытания выпали на долю нашей страны: третий месяц, как шла война, отголоски ее доходили и до Одессы. Город будто замер, впал в оцепененье. Все чаще объявлялись воздушные тревоги, а над морем в сторону фронта летели фашистские самолеты, обстреливаемые нашими береговыми морскими зенитками.
Лето