Хвостатые хранители судеб. Рассказы. Наталья Викторовна Каледина
прошедший день. И вдруг кусты впереди неестественно зашевелились. Стас почти мгновенно заслонил собой Свету, готовый защищаться.
Они замерли, не смея двинуться вперёд. Кусты шевелились всё сильнее, и что-то всё быстрее приближалось к ним.
И вдруг из ещё не опавшей, жёлтой листвы показалась огромная голова собаки. Стас замер, а Света, наоборот, вдруг сделала шаг вперёд и присела, подзывая собаку.
– Какой ты милый! Ты чей? Ты что здесь делаешь?
Девочка ласково разговаривала с собакой, и та, полностью выйдя из зарослей, направилась к ней, мирно виляя хвостом. Шёлковая чёрная шерсть была спутана, и из неё то там, то тут торчали листья и веточки.
Стас был готов в любую минуту дать отпор, но собака не проявляла агрессии. Наоборот, она шла, опустив виновато голову, виляя опущенным хвостом.
Подойдя, она положила свою огромную морду на колени девочки. Та, чуть не потеряв равновесие, обхватила собаку за шею.
– Какой же ты добрый! И мягкий!
Стас тоже расслабился и присел рядом с собакой. Под толстой лохматой шерстью пёс был очень худым. Почти одна кожа и кости.
– Вот бедолага. Или он ничейный, или давно потерялся. Ошейника нет, шерсть вся грязная и сваленная, и он жутко худой, – сделал вывод мальчик. Светлана согласно кивнула. Она купалась в своих эмоциях. Ведь в руках у неё была её мечта. Именно о такой собаке она мечтала с детства. Но их дом и её родители были совсем несовместимы с собакой. Даже с маленькой, а тем более с такой большой.
Мама у Светланы увлекалась гончарным делом. А папа – историческим искусством. Поэтому их дом чем-то напоминал то ли музей антиквариата, то ли выставку современных гончаров. Даже Светлана умудрилась за свою жизнь, нечаянно задев, расколотить с десяток ваз и исторических артефактов. В каждый такой инцидент родители сильно расстраивались и сравнивали её со слоном в посудной лавке. Что, кстати, девочку совсем не обижало: ей нравились слоники. А то, что она никак не могла привыкнуть к своему быстрорастущему телу и не вписывалась в повороты, бегая и играя, она сама отлично знала.
А ещё у её мамы был пунктик на тему чистоты. Каждое утро, ещё до того, как дочь и муж проснутся, Ольга Петровна тщательно намывала все поверхности и полы. Все ковры сверкали белизной. Именно белизной: женщина обожала белый цвет, и в доме почти всё было белым: мебель, обои, скатерти, ковры. И только пол был коричневым. «Чтобы подчёркивал белизну остального», – объясняла Ольга Петровна.
Только в трёх помещениях не было такой стерильности: в гончарной мастерской (тут тоже всё было идеально чисто, но не в белых тонах), в гараже (Игорь Сергеевич, отец Светланы, отстоял оформление в деревянном стиле этого собственного небольшого пространства), и в комнате девочки. Тут родителям просто показалось, что проще смириться, чем каждый день тратить нервы и время, настаивая на уборке. В комнате Светы царил самый настоящий хаос. Многочисленные игрушки,