Запретный аккорд. Инна Деми
вдоль кустов, старалась держаться маршрута. К счастью, охрана была сосредоточена больше на сцене и основных палатках, чем на укромных уголках. И это было моей возможностью.
Я всё глубже погружалась в лабиринт вагончиков, когда услышала смех и крики из ближайшего, приглушенные закрытой дверью. Очевидно, там кто-то веселился.
Быстро прошла мимо, стараясь не привлекать к себе внимания, и тут вдруг, как гром среди ясного неба, за спиной раздался низкий и смутно знакомый голос:
– Снова креативишь?
Замерла.
Сердце пропустило удар, и я резко обернулась.
Из тени вышел Михаил. Он стоял, опираясь на деревянную колонну у одного из вагончиков, с той же насмешливой улыбкой, которая буквально сводила меня с ума. Его глаза, блестящие в слабом свете, смотрели прямо на меня с тем же лёгким прищуром, с которым он изучал меня днём.
– Должен признать, – продолжил он, не скрывая веселья, – вас не так-то просто отвадить.
Глава 4
Моя реакция была мгновенной, почти инстинктивной. Увидев его насмешливое лицо и услышав этот самодовольный тон, почувствовала, как внутри меня поднялась волна гнева. Не придумав ничего лучше, чем просто сорваться с места, я развернулась и бросилась бежать вглубь стоянки, огибая вагончики.
Но мой побег длился всего несколько секунд. Михаил двигался гораздо быстрее, чем я ожидала, и прежде чем успела скрыться за углом, он схватил меня за руку. Я ощутила, как его сильные пальцы сжали моё запястье, и в следующее мгновение он резко притянул меня к себе. Мы столкнулись, и я оказалась прижата к стене одного из вагончиков.
– Ты что, с ума сошла? – Он прижал меня к холодному металлу своим телом, крепко удерживая за обе руки. Я попыталась вырваться, но его хватка была слишком сильной.
– Отпусти! – Я дерзила, не желая показывать страх или растерянность. – Ты не можешь меня хватать! Это незаконно, знаешь?
Михаил склонился ближе, его дыхание коснулось моего лица. Он усмехнулся, но в этот раз в его глазах было больше жёсткости, чем веселья.
– Не могу? – произнёс он тихо, но с такой уверенностью, что я на мгновение почувствовала дрожь. – А ты, значит, можешь пробираться сюда, где тебе не место? Ты снова решила "креативить", Арина?
– Я журналистка, у меня свои методы, – огрызнулась, пытаясь хоть как-то освободить руки. Но он лишь прижал меня крепче, и ощутила его корпус вплотную, тёплый и твёрдый, как стена. Я смотрела на него, стиснув зубы, и видела, как его взгляд смягчился.
– Методы, значит? – Он шепнул это почти над моим ухом, и я снова испытала на себе тяжесть его близости. – И что ты добиваешься своими "методами"? Соболев не будет рад таким выходкам. А что, если я скажу, что он тебя уже видел, и ему всё равно?
Мои слова застряли в горле. Замерла, сердце застучало быстрее. Внутри всё перевернулось от его слов, и я невольно посмотрела ему в глаза, не веря.
– Что? – Я прошептала, забыв о том, что должна дерзить.
Моя грудь тяжело вздымалась, и мне казалось, что воздух вокруг раскалился. Его слова повисли