Старая сказка. Кейт Форсайт
к ее уху и прошептала:
– Помни, что я тебе сказала. Попробуй только перечить мне, и пожалеешь. Делай, как я говорю, и все будет хорошо.
Дрожа всем телом, Маргерита, повинуясь резкому рывку чужой руки, послушно перешагнула порог. Старая монахиня закрыла за ними дверь, сунула руки в рукава и повела их по длинному холодному коридору. Где-то совсем рядом загудел колокол. Монахиня открыла дверь и жестом пригласила их войти в маленькую комнатку. У стены приткнулась небольшая железная койка, а в камине горел огонь. La Strega подняла Маргарету и посадила ее на кровать.
– Ты устала, bambina. Приляг и отдохни.
Маргерита повиновалась. Она чувствовала себя так, словно стала меньше ростом. Туман, поначалу скопившийся только в голове, теперь расползся по всему телу. Она закрыла глаза. «Где моя мама? Я хочу к маме», – подумала она. Из-под сомкнутых век по щекам потекли слезы.
На лоб ей легла прохладная рука.
– Семья отказалась от нее? – прозвучал чей-то незнакомый голос. Маргерита открыла глаза и увидела высокую фигуру в черном, с лицом неподвижным, словно вырубленным из белого мрамора. – Она, похоже, вполне здорова на вид. Что же с нею случилось, если они решили отказаться от нее?
– Они бедны, – ответила колдунья. – А она – дикий и совершенно неуправляемый ребенок, склонный к беспочвенным фантазиям и резким перепадам настроения.
Маргерита отстраненно подумала: «О ком они говорят? Обо мне?» Она попыталась сесть и стряхнуть окутывающий мозг туман.
Монахиня нахмурилась.
– Эта причина представляется мне недостаточной для того, чтобы отказаться от своего ребенка.
– Отец умер, и мать осталась совсем одна. Она с трудом зарабатывала на хлеб для девочки. Видите, какая она худенькая и бледная?
Монахиня склонилась над кроватью и взяла Маргериту за запястье.
– Она действительно очень худенькая.
– Я такая от природы, – заплакала Маргерита, – а не потому, что мама не кормила меня.
Она вспомнила, как мать только качала головой, накладывая очередную порцию на тарелку Маргериты. «Это нечестно, – говорила Паскалина. – Я толстею уже от одного вида тарелки пасты[72] с бобами, а моя дорогая доченька поглощает ее за обе щеки и остается худой, как щепка. Куда в тебя столько влезает, piccolina?»
От горя у нее перехватило дыхание.
– Где моя мама? Я хочу к маме.
– Она отказывается верить, что более не нужна своей матери, – сказала La Strega. – Если бы не я, бедная девочка оказалась бы на улице. Ее матери предложили работу на материке, но новый хозяин не хочет брать ее с ребенком, так что она попросту собрала вещи и уехала, бросив малышку на произвол судьбы.
– Она этого не делала. Это неправда. – Маргерита нашла в себе силы сесть, но женщины, стоявшие в ногах ее кровати и говорившие о ней, даже не посмотрели в ее сторону. Старая же монахиня, сидевшая рядом, печально улыбнулась и заскорузлой морщинистой рукой погладила
72