Водярник. Геннадий Бублик
нехарактерный для них синеватый оттенок. От линялой голубизны женских теплых рейтузов до глубокой синевы предгрозового неба.
Повернув голову, увидел, что свинья лежит на прежнем месте, но не серая, как при первом пробуждении, а насыщенно красная.
«Что за хрень?» – подумал я и легонько, осторожничая, толкнул спящую свинью… головой!? Руки по-прежнему не повиновались. И внезапно, скользнув взглядом вниз, вдоль туловища, я с ужасом осознал, что рук у меня нет. Как, впрочем, и ног. Есть только туловище. Змеиное, покрытое чешуей.
– Шшшшшто случилоссссссссь? – вопрос повис в воздухе, поскольку в этот момент свинья, проснувшись от моего толчка, обратила рыло в мою сторону и со словами: «Доброе хрютро!», распахнула маленькие глазки.
– Иииииииииииииииииииииииииии!!! – пронзительный поросячий визг взорвал мозг.
С легкостью, которую было трудно предположить при таких габаритах, свинья слетела с кровати. В ее крохотных, заплывших жиром глазках разгорался яростно-злобный настоянный на страхе огонек.
«Я – змея. Я сохраняю покой», – всплыли в памяти слова из песни гуру молодежи 70-х прошлого века. Одновременно высверком молнии в мозгу пронеслось слышанное или читанное когда-то и где-то – свиньи, особенно дикие, с удовольствием поедают змей.
Тело действовало на автомате. Скользнув ужом (каламбур, блин!) с подушки на кровать, с кровати на пол, я устремился прочь из спальни.
Моя противница и бывшая соседка по постельному ложу (я надеялся, что не любовным утехам) оказалась не менее прыткой. С грацией беременной слонихи она устремилась вслед. Топот копыт отдавался во всем моем теле, плотно прилежащем при движении к полу.
Благословен будет тот, кто изобрел паркет и тем более – паркетный лак! Ноги свиньи разъехались, и она, падая, лишь успела двинуть меня копытом, придав ускорение. Меня завертело на скользком полу и со всего размаха шваркнуло головой о ножку журнального столика, на котором у нас стоит телевизор.
Свет померк.
Пришел в себя опять-таки от неудобного положения. В голове бесновался пасхально-колокольный перезвон. Позже я обнаружил и изрядную, размером опять же чуть ли не с пасхальный кулич, шишку. Телом непонятно как разместился между ножек журнального столика. Попытался выползти (мозг пронзило дежавю) и окончательно пришел в себя от грохота телевизора. Аппарат сверзился на пол, в результате моей попытки освободиться из подстольного плена.
В спальне я был один. Из соседней комнаты и кухни не доносилось ни звука. Жена в ванной? Либо в Политотделе? Политотдел – тесная кабинка, типа избирательной, с урной для голосования, а у нас там стоит унитаз, и лежит стопка нечитанных газет. При современном ритме жизни – единственное место, где можно спокойно почитать прессу и не спеша обдумать прочитанное. Отсюда и семейный эвфемизм – Политотдел.
Взглянул на «Ориент» на руке. Настоящий Джапан! Мне его лет двадцать назад привезли из Эмиратов, и до сих пор ни одного ремонта. Не отстают и не забегают вперед. Как Куранты на