В интересах государства. Аудиториум. Часть 1. Алекс Хай
и увожу в Лебяжье. Завтра же утром.
«Ищейка» кивнул.
– Мы можем прислать вам дополнительную охрану.
– Спасибо, сами справимся. Да и, честно говоря, не остановит она, если Радамант решит обрушить на нас свой гнев. У Шуваловых была великолепная охрана. Настоящая маленькая армия. А толку?
– Справедливо, – пожал плечами гость.
Я подошел к Иннокентию и наклонился над его ухом.
– Вы обыскивали Андрюшина?
– Разумеется, ваше сиятельство.
– Видели список фамилий членов Сената?
«Ищейка» нахмурился, вспоминая.
– Вроде было в описи. Да, что-то точно было… В тетради.
– Обратите внимание на этот список. Все фамилии жертв нападения – оттуда. Возможно, журналист, и правда, что-то накопал.
Иннокентий с недоумением на меня уставился.
– Откуда вы об этом знаете, ваше сиятельство?
Пришлось быстро вспоминать, что я там наплел в объяснительной.
– Я ведь подошел к Андрюшину в библиотеке, – приняв невинный вид, пожал плечами я. – Пока разговаривали, обратил внимание на книгу и то, что он в ней искал. Там перечень участников Особой комиссии Сената по вопросам ограничения применения Благодати. Мне еще бросилось в глаза, что фамилии были знакомые. Ведь среди них фигурировала и моя.
Разумеется, свою копию списка я ему не отдал. Еще поди самому пригодится. Пусть «ищейки» выполняют свою работу. Зря, что ли, налог идет в казну?
Иннокентий задумчиво кивнул.
– Благодарю, ваше сиятельство. Попрошу коллег обратить на это внимание, если они еще этого не сделали. Я ведь не занимаюсь непосредственным ведением расследования. Так, на подхвате… А теперь, – он залпом допил остывший кофе и поднялся. – Мне нужно идти. Боюсь, ночью могут вызвать, а хотелось бы успеть поесть и переодеться. Благодарю за гостеприимство, Матильда Карловна.
Он слегка поклонился нам с баронессой.
– Еще раз приношу соболезнования. Жаль, что встретиться пришлось по такому поводу.
Иннокентий вышел. Матильда молча прикрыла глаза и снова взялась за бутылку виски. Плеснула в стакан на два пальца и устало опустилась в кресло.
– Кем они вам приходились? – осторожно спросил я. – Шуваловы. Вы очень расстроились, узнав об их гибели.
– Старые друзья семьи. Одна из девиц Шуваловых была моей теткой. Так что, можно сказать, родня, пусть и не самая близкая, – к моему удивлению, Матильда перекрестилась и опустошила стакан. – Упокой, Господи, души рабов твоих.
Я старался не обращать внимания на это богохульство. Каждый справляется с горем как может.
– Михаил, оставь меня, пожалуйста, одну, – попросила наставница. – Мне нужно немного времени… чтобы примириться.
Было больно глядеть на женщину, которую я всегда видел лучащейся силой, энергией и обаянием. Сейчас же она сжалась, казалась хрупкой, потерянной. Для своих тридцати с хвостиком она обычно выглядела ослепительно, но горе проложило на лице Матильды скорбные морщинки.
– Конечно, –