Последний тигр. Обитель Святого Ястина. Татьяна Белова
искренне не хотелось, особенно, когда он смотрел на стоящего перед ним Гвана.
– Мне жаль, малыш, но клянусь тебе, мы их не бросали. И как только я выйду отсюда, продолжу поиски.
– Когда это было? – спросил Орис.
– Пять кругов назад.
– Так всё это время он был где-то рядом… Почему дед мне не сказал? – недоумевал Орис.
– Так он мог и не знать, – пожал плечами Гван. – Малец-то к нам вернулся лишь через год, просто пришёл и остался, будто так и должно было. Марта-метательница его под крылом пригрела, мастерству своему обучила. Никто ни о чем не спрашивал. У нас не принято в душу-то лезть, на то есть Создатель, ему виднее.
Тут послышались колокольчики, это засмеялся Циклоп, он чему-то сильно радовался, прыгал и хлопал в ладоши.
– Я всё исправил! – кричал Циклоп. – Птица поверх рыбы, а лягушка поверх комара.
Орис обернулся и увидел, что символы на стене поменялись местами, а некоторые выстроились в цепочки. Стена засветилась, а земля под ногами загудела.
Первым опомнился Гван.
– Бежим, а ну бежим, я сказал! – закричал он, но Циклоп от радости не слышал брата. Орис кинулся к великану и чудом уцелел, когда прямо перед ним рухнул кусок мозаики с потолка – это обрушился Лик одного из Святых. Гван взревел и сам бросился вытаскивать брата. Камни уже сыпались со всех сторон.
– Я всё исправил, я всё исправил! – кричал Циклоп, пока Гван тащил его прочь от стены. Они успели забежать в тоннель и укрыться от камнепада. Когда добежали до развилки между залами, Гван предупредил:
– Нас тут не было, и мы ничего не видели, – и потащил брата в темноту правого тоннеля. Орис же остался в одиночестве стоять под аркой, слушая, как вода изливается обратно в озеро. Земля грозно и долго содрогалась. Сотрясение утихло лишь, когда Орис перешагнул порог Барахолки.
– Слышу я, натворил ты дел, – вздохнул Барахольщик, помешивая кашу в котелке. От запаха мясной требухи у Ориса рот наполнился слюной.
– Это приблизило нас к свободе хоть на шажок?
Орис сглотнул слюну и подумал, что может остаться без ужина, если начнет неудобный разговор сейчас.
– Слышал я, милсдарь, вы ересью балуетесь, не поделитесь, какой?
Рука Барахольщика замерла на секунду, нарушив идеальный круг.
Грохот обвала прекратился окончательно, теперь слышался только ровный гул, да земля под ногами вибрировала.
– Хранитель черного огня, ни жив, ни мёртв, во тьме основ, он ищет свет камней со дна, – ответил Барахольщик, и голос его был чуть громче сквозняка.
– И всё-то меня преследует ересь со дна Кхамира, – вслух удивился Орис, но еще пуще был удивлен Барахольщик. Глаза его вспыхнули в темноте, как у кошки.
– Преследует?
– Встретил я одного вашего, тоже со дна, – сказал Орис и присел на тюк. – Назвался Кауль Еремин из Дагоста.
Глаза Барахольщика стали еще круглее, рука замерла, а каша в котелке зафыркала.
– Я – Кауль Еремин из Дагоста, – твёрдо сказал