Точка контроля. Enigma_net
максимальной степени терпимости, к любовным связям с простолюдинами относилось скорее с одобрением.
Кира покосилась на шею Мауры, невольно сравнив украшающее ее колье с грандиозным ожерельем Софи. Француженка обходила испанку со свистом, оставляя где-то в клубах пыли. Несмотря на то, что Маура нынче выгуливала рубиново-бриллиантовую парюру, на вертолет ее не хватало. Раздумывая существует ли возможность раскрутить любительницу искусства на пару миллионов, Кира пропустила начало диалога и очнулась только на вопросе, обращенном к Арине.
«Почему у твоей малышки такой скучный наряд?» – спрашивала Маура так, будто Кира понимала не больше фикуса. Представив новый виток обсуждений себя в третьем лице, она поспешила удрать:
– Извините, мне нужно кое-что проверить, – она улыбнулась, польстив себе мыслью, что ей удалось это сделать мило, и вышла на улицу.
Воздух пах майской ночью, ароматом сирени и близким летом. Вдохнув полной грудью Кира признала, что расстегнуть пуговицы пиджака было действительно хорошей идеей. Отошла от дверей, спустилась по нескольким ступенькам и присела на одну из них. Старый город в мае звучал особенно вдохновенно и после заката оживал больше, чем в сонный полдень. Ветер приносил обрывки фраз, женский смех, детский плач, кошачье мяуканье и отдаленный лай собак. Слышалась музыка и сигналы машин. Тянуло табачным дымом. Кира покосилась в сторону цветущего гибискуса и заметила курящего мужчину.
– Угостите сигареткой?
Он отделился от густых теней дома и шагнул к ступенькам. Вид у него был шальной и как будто пьяный. Рубашка криво застегнута и заправлена в брюки только левой стороной. Наклонившись, он протянул ей раскрытую пачку сигарет. На шее алели пятна засосов, перетекая на ворот рубашки следами карминно-красной помады. Кира вытащила сигарету и, быстро прикурив, затянулась, скрывая рукой улыбку.
– Эта женщина – настоящая тигрица, – пояснил мужчина, слегка извиняясь. – Надо отдышаться после такой страсти. И смыть помаду. – Он покосился на рубашку. – У вас не найдется влажных салфеток?
– Увы. Оставьте, салфетки только хуже сделают.
Он шагнул ближе и уселся рядом, не нарушая, впрочем, личного пространства.
– У вас помада не яркая.
– Мне не положено. – Кира понизила голос до шепота. – Я здесь на работе. Стерегу бесценные полотна великих художников.
Мужчина как-то странно хмыкнул, потом беззвучно рассмеялся. Прикурил еще одну сигарету, задумчиво выпустил струю дыма в темно-сизое небо.
– Разбираетесь в импрессионистах?
– Если не подписать где Ренуар, а где Моне запросто перепутаю.
– Я разбираюсь. Двенадцать лет обучения, три стажировки в Мадриде… Мне стоило промолчать, наверное, но она говорит так к лучшему. – Он вздохнул, утратив куражистый вид любовника, только что выпустившего из объятий объект страсти. – Все к лучшему.
– Верно. Мне для работы не важно, – поддержала Кира переход разговора в философскую плоскость.
– Мне просто не повезло, я слишком