Королева не любившая розы. Ева Арк
залитое кровью тело перенесли в ближайшую сторожку привратника и бросили на кучу соломы.
Король слышал пистолетные выстрелы. Очень спокойно он приказал подать ружьё, и, держа шпагу в другой руке, вышел из бильярдной в сопровождении Люиня. Полковник корсиканских гвардейцев д’Орнано мчится ему навстречу:
– Сир, всё сделано!
Люинь открывает одно из окон, выходящих во двор Лувра, заполненный людьми. Д’Орнано поднимает Людовика ХIII на руки, и показывает собравшимся, что король жив. Вслед за тем раздались крики:
– Да здравствует король! Долой тирана!
В ответ пятнадцатилетний Людовик приподнял шляпу и, повернувшись к заговорщикам, воскликнул:
– Спасибо! Большое вам спасибо! С этого часа я – король.
Затем Люинь приказал закрыть ворота Лувра и выставить охрану. Витри же вошёл во дворец и публично принял королевскую благодарность, предварительно извинившись за совершённое убийство:
– Господин д’Анкр оказал такое сопротивление, что его арест стал невозможен.
Тем временем большая галерея Лувра заполнилась придворными, ошеломлёнными происходящими событиями. Мария Медичи тоже слышала выстрелы. Её горничная бросилась к окну и спросила у проходившего мимо Витри, что произошло.
– Маршал убит за сопротивление офицеру короля, – хладнокровно ответил тот.
Тогда королева-мать воскликнула:
– Я правила семь лет, теперь мне осталось ждать только небесного венца!
Немного придя в себя, она отправила епископа Люсонского разведать обстановку.
Возбуждённый Людовик, по словам Ришельё, стоял прямо на бильярдном столе, принимая поздравления всего двора.
– А, Люсон! – воскликнул при виде его король. – Наконец-то я избавился от вашей тирании! Убирайтесь прочь!
После чего отправился назначать новых министров и принимать послов. Просматривая депеши для иностранных дворов и городов Франции, он с нервным смехом повторял:
– Я теперь настоящий король.
Тем временем Леонора, узнав о гибели мужа, через камердинера Лапласа попросила Марию взять её под своё покровительство, на что разгневанная королева-мать ответила:
– Не говорите мне больше ничего об этих людях!
Теперь её волновала только собственная судьба. Ей было необходимо немедленно любой ценой встретиться с Людовиком. Но король дважды отказался от встречи: у него дела поважнее, чем заниматься королевой-матерью. Мария Медичи упорствует: через принцессу Конти она снова просит сына принять её, но безуспешно. Последняя надежда королевы – её фрейлина де Гершевиль. Этой особе 57 лет, все её уважают. Назначенная самим Генрихом IV ещё в 1600 году, она была нежна и внимательна к маленькому Людовику ХIII, и Мария очень надеялась на её влияние на короля. Гершевиль бросилась к ногам Людовика:
– Сир, пощадите королеву-мать!
Но это не смягчило его. Вежливо подняв даму, он ответил:
– Несмотря на то, что Её Величество не обращалась с нами, как с сыном, мы