Фабрика. Владимир Александрович Сединкин

      3 часа 00 минут

      Довольно потирая сухие, узкие ладошки Гарин Яков Брунович – хирург от бога (несмотря на то что ему был девяносто один год ни одной смерти на операционном столе он ещё не допустил) покинул операционную.

      – Наташенька, я закончил, – произнёс старик, снимая с головы обыкновенную хирургическую шапочку из настоящего хлопка. – Будет жить солдат, и думаю даже не плохо.

      Всплеснув руками, старшая медсестра Островская или по-армейски прапорщик «Островская Н.О.», с удивительными, притягивающими взгляд окружающих своим цветом, светло-зелёными глазами, бросилась навстречу ветерану хирургии, прилетевшему сюда добровольцем аж с Никулина. Где это точно Наталья не знала, но судя по документам профессор променял безопасный, комфортный Внутренний мир на Хаунсфилд, располагающийся хоть и в тылу, но всё же всего в одном малом гиперпрыжке от планет где сейчас полным ходом шли бои уже прозванные иностранными журналистами Периферийными войнами.

      – Вы просто чудо, Яков Брунович! Нам с вами сильно повезло, а то Мухина и Ахметов тут просто с ног валились от усталости. Никак не могли найти третьего врача, а вы добровольцем попросились… мы так рады!

      Разговаривая с хирургом Островская не забывала о своих прямых обязанностях. Взглянув в медицинский планшет (без которого никуда), она убедилась, что пациент в операционной в норме и просмотрев рекомендации Гарина быстро назначила ему процедуры на сутки вперёд. Самые важные сутки.

      – Это мой долг, Наташенька, – Яков Брунович присел в кресло напротив автомата с кофе, газировкой и шоколадом. – Да и что мне дома делать? Скучать только. Дети выросли, внуки тоже, правнуков ещё нет. Сижу как дурак и пялюсь в окно на яблоневый сад.

      – У вас настоящий яблоневый сад?

      – Да, Наташенька, я его собственными руками посадил.

      В этот момент медицинский робот вывез из операционной сержанта Волокушина получившего осколочное ранение брюшной полости в одном из боёв и свернув по коридору налево осторожно вкатил его палату номер шесть.

      – Какой вы молодец, Яков Брунович, – продолжала улыбаться хирургу Островская, быстро просмотрев через планшет показания всех пациентов в госпитале.