Фараон. Книга 4. Царь поневоле. Том 2. Дмитрий Распопов
и на себя принести, тоже ведь наверняка ещё не ел, – кивнул я, опускаясь в кресло и блаженно застывая в нём, – после нам нужно будет ещё с тобой набело договор с иудеями переписать, в том виде, как я тебе говорил. Помнишь?
Он кивнул.
– Конечно, мой царь, я всё подготовлю.
Пока он суетился, я ещё больше обмякал в кресле. Вчера была ночная вылазка, сегодня ночью меня снова разбудили, хоть и по делу, так что я хотел спать, но в то, что смогу это сделать, верилось слабо. Я был уверен, что, когда иудей доберётся до вражеского войска и те узнают, что хранится у нас в лагере, они тут же пришлют переговорщиков.
«А Менхеперресенеб, конечно, молодец, – мысли лениво плавали в голове, – провернул такую операцию всего с тремястами всадниками и иевусеями, боеспособность которых под большим вопросом. Но всё равно это никак не отменяет моих замыслов о том, что мне нужны мои лично преданные военачальники, а не те, кто может обменять меня на что-то более ценное, вроде земли. Да, его и тех, кто верно мне служит, ждёт награда, но в целом воинское сословие в том виде, в каком оно есть сейчас в Египте, мне не нужно».
На этой мысли глаза против моей воли закрылись, и я погрузился в сон.
***
Сознание накатывало волнами, и я в конце концов с трудом открыл глаза, посмотрел на кожаный потолок шатра с таким до боли знакомым рисунком.
– Опцион!
– Мой царь. – Из колышущегося света масляных ламп вышла тёмная фигура.
– Я вроде засыпал на стуле, как я оказался на кровати?
– Центурион приказал аккуратно вас перенести, мой царь, – смущённо сказал он, – и приказал иудейке вас раздеть, чтобы твоё величество наконец выспался.
– Сам разбудил, сам дал выспаться, – хмыкнул я, – какое время суток сейчас?
– День, мой царь, недавно был полдень, – ответил он.
– Что иудеи?
– Прислали ещё утром переговорщиков, но, поскольку твоё величество спало, им сказали подождать, сказав, что переговоры будут, когда его величество Менхеперра проснётся.
В животе забурлило, напоминая мне, что я, вообще-то, забыл и позавтракать.
– Позови Танини, спроси, есть, что поесть? – приказал я. – Скажи, иначе царь съест его самого.
– Конечно, мой царь. – Опцион улыбнулся, поклонился и вышел из шатра, а вскоре внутрь стали заносить сначала одуряюще пахнущие горячие блюда, а затем появился и сам парень.
– Мой царь, – улыбнулся он, согнувшись в поклоне, – я как раз закончил готовить.
Спустив ноги с кровати, я надел калиги и прошёл к креслу. Издалека с лавки послышался голодный шум чужого живота.
– Она сама отказалась от завтрака, мой царь, когда твоё величество заснул, – сдал её моментом Танини.
– Иди сюда. – Я ткнул на стул напротив, не обращаясь конкретно ни к кому, но жрица поняла и вскоре заняла место. Танини сел рядом и ревностно смотрел, чтобы она не ела мою еду, что он нарезал, а только то, что она отрезала себе сама.
Парень стал рассказывать, что иудеи установили по центру