Поток. Дэниэл Суарез
Намного большую удачу приносит вложение в сумасбродных студентов-троечников. Логика тут простая: те, кого слишком сильно заботила окружающая действительность, с трудом думали вне ее – а зачастую она сама начинала влиять на них. Особенно когда манил успех и признание старших коллег. Такие люди не просто так заканчивают самые престижные школы. Там они пытаются соответствовать, получать лучшие оценки, а для этого надо быть безопасным и чрезвычайно послушным. Превзойти себя во всех принятых условностях.
Нет, по-настоящему оригинальные мыслители часто оставались незамеченными. Организации Калкерни с ними везло в странах третьего мира: именно там ей попадались эксцентричные гении, в корне обновляющие инфраструктуру за счет небольших технологических усовершенствований: водных фильтров, солнечных батарей, оптических устройств. Суть, как всегда, сводилась к тому, чтобы отделить зерна от плевел: отыскать полезных безумцев среди просто двинутых на всю голову. И в этом организация Калкерни преуспела намного больше, чем Силиконовая долина.
Послужной список инвесторов Долины, желающих идти на риск, только подтверждал этот факт. Стоило появиться новой привлекательной идее, как каждый доллар начинали вкладывать во что-то подобное. Сотрудники изначальной фирмы тут же принимались запускать конкурирующие компании, и все это продолжалось до тех пор, пока рынок не пресыщался вариациями одной и той же инновации. Оценки рыночной стоимости резко взлетали в небеса, но в конце концов пузырь лопался, и рынок резко падал. Наступал период ожидания. А потом цикл прокручивался заново.
И с какой целью? Да, если говорить о подрывных инновациях[17], самая обыкновенная железная дорога была круче Интернета в сто раз. Взаимозаменяемые детали? То же самое. Нет, обыкновенная техническая мысль ничем не угрожала сложившемуся порядку вещей.
Организация Калкерни вообще не придерживалась такой модели и именно поэтому редко инвестировала в различные техноцентры. Она хотела, чтобы найденные ею гении оставались в стороне от чьего-либо влияния. Конечно, в результате их часто постигали неудачи, но даже в полном фиаско нередко можно было найти воистину полезные знания. Это придавало прорывам, случающимся лишь однажды за поколение, еще большую ценность. Прорывам, которые за один день могли изменить всю эволюцию человеческого вида.
Именно это и произошло сегодня.
Калкерни замедлил шаг, обратив внимание на белые доски в конференц-зале. Они были густо исписаны сложными математическими уравнениями. Остановившись в дверях, профессор внимательно рассмотрел записи, кивал, пока понимал их логику, – но затем потерял нить вычислений. Грейди ушел куда-то, куда Калкерни не мог за ним последовать.
– Очень умно, мистер Грейди.
Профессор осознал, что идеи Джона никогда бы не пришли ему в голову. Даже через миллион лет. И не только ему, но и другим великим мыслителям этого века – как биологическим, так и синтетическим. Новации Грейди были одним из редких случаев «непорочного зачатия» – идеей, о которой прежде никто даже не думал.
Калкерни сел на край