Истории для больших и малельких. Валерий Краснов
выведены имя и даты жизни Юлиной тёти.
– Вот теперь всё по-христиански, – удовлетворённо произнёс Андрей Николаевич, – а то куда это годится?
Девушка смотрела на него с восхищением.
Буря мыслей роилась в её голове, множество чувств бередило душу. Какой он замечательный человек! А как же она сама не сделала этого давным-давно?
– Милый Андрей Николаевич! – с чувством произнесла она.
И он расплылся в счастливой улыбке: девушка впервые назвала его по имени.
Юлия придвинулась к нему, просунула руку под локоть, отчего он сладко поёжился, положила голову на его плечо и почему-то заплакала…
С этого дня их свидания стали для Юлии желанными. Они встречались в назначенном месте, он, как всегда, целовал её родинки, она брала его под руку, и они медленно шли по московским улицам.
Андрей Николаевич млел от счастья, тихо пожимал локтем её ладонь, и Юлина рука отвечала ему. Девушке было хорошо.
Однажды они договорились сходить в Третьяковскую галлерею. Вышли из одноимённого метро и пошли по узкому переулку, ведущему к музею.
День был пасмурный, шёл противный мелкий дождь. Асфальт под ногами изобиловал множеством выбоин и провалов, заполненных водой. Прохожие – кто прыгал с островка на островок, кто передвигался через лужи на каблуках, чтобы не промочить обувь. Глядя на всё это, Андрей Николаевич проговорил:
– Я думаю, в любом другом государстве этот убогий переулок застелили бы прекрасным асфальтом, по сторонам установили красивые светильники, посадили бы деревья… Сюда же ходят иностранцы. Это же дорога к храму! – и он грустно покачал головой…
Бродя по выставке, они подолгу останавливались у картин, и то молчали, то тихо делились впечатлениями.
У портретов великих писателей они вспоминали их произведения, обсуждали Онегина и Печорина, Анну Каренину и Карамазова. Юлия не могла не поражаться, насколько их мнения совпадали.
Особенно долго Андрей Николаевич стоял у портрета Пушкина. Юлии даже показалось, что в его добрых глазах сверкнули слёзы.
– Я считаю, – тихо проговорил он, – что Пушкин – из гениев гений. Его талант – это что-то нечеловеческое.
Уму непостижимо, как такое чудо могло появиться на свет!
– Вы знаете, Юленька, я с раннего детства полюбил Третьяковку. Много часов в какой-то прострации бродил по её залам. Любимым моим занятием было представить, что я герой какой-то картины. Я видел себя мальчиком в картине Репина «Не ждали» и живо ощущал безграничную радость от неожиданного появления отца, который много лет отсутствовал.
Я воображал себя юношей в картине Иванова «Явление Христа народу» и прямо-таки физически осязал тепло, даже жар взора великого человека, от которого распускаются в душе замечательные чувства и ты как бы обновляешься.
Девушка слушала его, широко распахнув свои зеленоватые глаза, потом произнесла:
– Вы удивительный человек, Андрей Николаевич. Я готова слушать вас вечно, но, простите меня, я очень устала, буквально с ног валюсь, – и взяла его под руку.
Когда