Потому что ты моя. Настя Орлова
раз перевернул мою жизнь с ног на голову и разрушил в ней все до основания.
Глава 8
Руслан
Я врываюсь в кальянку, где мы часто разгонялись перед тем, как уйти в субботний отрыв, со жгучим желанием уничтожать. Нахожу Арса глазами, подлетев, бросаю сумку с пожитками на диван и выхватываю у Быка бутылку вискаря из рук. Заливаю в себя огненное пойло до тех пор, пока не давлюсь пожаром в горле, и даже после этого делаю несколько глотков. Так лучше – физическая боль отвлекает.
– Ну ни хуя себе, – ставит мне диагноз Громов и оказывается прав даже в интонациях.
Не подаю вида, хоть и ловлю косые взгляды Сани и Лехи, парней из команды, догадываюсь, как, наверное, смотрюсь со стороны. Сейчас мне насрать. Хочу забыть все. Каким угодно способом, даже если банальным – нажраться до состояния забвения, как предвещал отец, накуриться, вытрахать все это дерьмо. Вытрахать Соню-суку, о которой не могу перестать думать. Увидел бы сейчас – шею свернул. Одним легким движением. Нет ее – нет проблем. Жил же как-то этот год, даже с отцом не собачились, а тут появилась она, и все к херам пошло!
Стучу ладонью по столу, не сдержав порыв, и пру к барной стойке, чтобы заказать текилу. После нее ни хрена ничего не помню – то, что доктор прописал. С понедельника начну думать обо всем, сейчас у меня одна задача – убиться в хлам.
– Три, – на пальцах показываю бармену, чтобы уж точно понял. Первая стопка залетает, как родная, вторая идет тяжелее – вызывает рвотные позывы, а третья…
– Стопэ. Тормози, – перехватывает Арс мою руку, из-за чего вся жидкость расплескивается на стойку. – Ворвался, как Макгрегор недоделанный, напал на алкашку. Решил устроить дезинфекцию организму? Что за унылая рожа? Трипак подхватил?
– Давай еще две, – требую у бармена, но тот смотрит на Громова, который, видимо, тоже в строгого папочку решил со мной поиграть. В жопу всех! – Арс, отвали.
– Ну это ты размечтался. Валяй.
– Что тебе, блять, валять? – рычу на друга и только сейчас замечаю, что алкоголь медленно, но начинает действовать. Горят щеки и грудь, язык чуть заплетается, а спина наконец расслабляется, и я откидываюсь на стул.
– Ты год назад так все жрал без разбору, что опять приключилось? Давай, поделись с доктором Громовым, это бесплатный сеанс. Потом отработаешь.
– Сука, натурой, что ли? – не выдерживаю и смеюсь я.
– У тебя, конечно, смазливая рожа, но не настолько, чтобы я про твой кадык забыл. Говори давай, бесишь.
Я сжимаю кулак, вдыхаю и стучу по стойке в такт битам, льющимся из колонок. Прокручиваю в голове то, что собираюсь сказать, и сам над собой смеюсь из-за того, как меня угораздило так увязнуть в этом дерьме.
– Сука-Соня. В мачехи мне метит. Батя совсем поплыл. Я из дома ушел, – бросаю отрывисто, как гребаное стаккато, которому меня в детстве в музыкалке учили.
– Так, а про последнее давай подробнее.
Ерошу волосы и сжимаю пальцы на затылке. Тяну, словно, если снять скальп, лучше думаться будет, но мысли все равно слишком