Новый год на планете Фандрим. В. Моро
ороны, чтобы набрать новую партию в свои спинные сумки.
Семья Орловых завороженно смотрела на этих странных маленьких полунасекомых-полуптиц. Они были размером с земную стрекозу, с синим клювом, прозрачными крыльями, зеленым опереньем и фасеточными глазами. На спинке у них была прозрачная, как крылья, сумка, в которую при полете собиралась пыльца. Она вырастала у взрослых особей перед весенним цветением на планете Фандрим и отпадала через три земных месяца, когда цветение заканчивалось.
Виталий Орлов с женой Светой, детьми Олегом и Сонечкой прилетели с Земли, чтобы отметить земной Новый Год и посмотреть весеннее цветение на новом модном межгалактическом туристическом маршруте.
Виталий, как часто это бывает, устал от этого отдыха только на пути к нему. В переполненном всеми тварями неземными и земными рейсовом звездолете было душно, после гиперпрыжка жена ворчала, дети то бесились, то их тошнило, то они хотели есть и пить, после чего их естественно опять тошнило. Виталий уже мечтал, как вернется на свою тихую вахту на орбите планеты Ненсия и будет считать и пересчитывать там добытый ненсеид, болтать с роботами-грузчиками, у которых ограниченный речевой алгоритм и можно вести беседу так, что всегда знаешь, что тебе ответят, как пошутят и как хохотнут. Виталию нравилась предсказуемость, порядок и повторяющиеся действия, поэтому он и стал бухгалтером.
Сколько веков предсказывали ученые, футурологи, писатели и прочие умники, что бухгалтеры, юристы и простуда скоро исчезнут навсегда. И вот они, умники, сгинули в прошлом, а бухгалтеры, юристы и простуда прекрасно себя чувствуют и даже рука об руку осваивают новые территории.
– Шушик, куда нам? – слишком нежно сказала жена, и было понятно, что она сейчас взорвется.
Виталий вжал голову в плечи. На Ненсии сейчас начался сезон ураганов, добывать ненсеид было невозможно, но можно было летать на планету-спутник Санитос и ловить там черапчиков, а потом коптить их на общем кампусе с командой, травить байки и запивать черапчиков добрым земным элем.
На Фандриме же разными цветами переливались деревья, окруженные облаками блестящей пыльцы, жужжали блямбашки, носились толпы блестящих от пыльцы туристов и в зависимости от встроенных устройств по разному складывали пальцы, чтобы записать глазами, что видели, и над всем этим как бы возвышалась и грозно смотрела жена Света.
Виталий вздохнул, подключился силой мысли к местному оператору такси и вызвал четырехместный аппарат до отеля.
– Приветствую, – сказал служащий на межчеловеческом наречье. – Мы рады приветствовать семью Орловых в нашем монорасовом отеле «Правитель Телезак Первый». Ваш багаж уже прибыл с космодрома и размещен в ваших номерах. Меня зовут Мирет, я готов ответить на все ваши вопросы и помочь, если это будет нужно. Сейчас давайте быстренько подключим вас к системе отеля через древний способ распознавания по сетчатке глаза. Это, так сказать, одна из изюминок нашего отеля, чтобы окунуться в сказочное прошлое. Посмотрите вот в эту точку пожалуйста, – Мирет придвинул к лицу Виталия какой-то маленький блестящий квадрат с красной точкей
– Папа, папа кто такой Телезак Первый, – заканючил Олег.
– Не знаю, – раздраженно ответил Виталий, смотря в какую-то древнюю камеру, чтобы подключиться к системе отеля.
– Телезак Первый это великий король Плазитана, – дружелюбно ответил мальчику Мирет. – Когда еще не было космических кораблей и даже самых примитивных технологий, он на деревянных лодках со своими дружинниками завоевал все острова на Плазитане и создал первое единое планетарное государство человеческой расы.
– Очень интересно, – буркнул Виталий и подтолкнул сына ближе к блестящей коробочке.
– Ты не был на Плазитане? – продолжал Мирет беседовать с Олегом.
– Мы все собираемся, но далековато, – вступила в разговор Света. – Детям еще тяжеловаты такие перелеты.
Она покачивала парящую коляску, в которой посапывала Сонечка.
– Понимаю, понимаю, – услужливо улыбнулся Мирет. – Я каждые два года пытаюсь там отдыхать. Замечательная планета.
Семейство Орловых, включая Сонечку, которую камера подключила к системе даже сквозь веко, наконец зарегистрировалось и село в отелемобиль, который повез их к бунгало.
Старый Бумбарак сидел под сенью такой же старой как он циндрии и смотрел из-под полуопущенных уже частично окаменевших век на бегающих по саду внуков. Циндрия цвела и вокруг нее было облако розово-пурпурной блестящей пыльцы, в которое с мелодичным жжужанием влетали блямбашки. Пыльца оседала на Бумбарака и его серо-черная каменеющая фигура блестела на солнце и не казалась такой зловещей. Бумбарак хотел бы окаменеть здесь, как многие поколения его предков, чьи каменные фигуры стояли по всему саду. Кто-то еще сохранил черты лица, будто высеченные в жесткой каменной породе, кто-то уже походил на скалу и полностью потерял человеческий облик.
Бумбарак заметил, как к нему медленно, склоняясь в поклоне, идет его старший сын Тугарак. Тугарак уже тоже стал каменеть, пока он казался просто очень мощным, но уже чувствовалась