В омуте тьмы. Butterfly
я с головной болью и ощущением, будто по мне проехал каток. Быстрый душ и крепкий кофе – единственное, что помогало хоть как-то прийти в себя. Сев в бронированный «Майбах», я привычно откинулся на заднее сиденье. Дорога до офиса, которая обычно пролетала незаметно, сегодня тянулась бесконечно. Я раздраженно барабанил пальцами по кожаной обивке, прокручивая в голове предстоящий разговор с Камиллой, женщиной-загадкой, что только усиливало напряжение, сжимающее внутренности в тугой узел.
Помимо бессонницы, меня мучает другая проблема – я зацикливаюсь. Одна мысль, образ или запах – и всё, я пропал. Могу прокручивать его в голове всю ночь, до самого рассвета, пока тело не начнёт гудеть от изматывающей усталости, а мозг – плавиться от непосильной перегрузки.
И сейчас я не мог отделаться от мысли, что заставило Айсу, жену моего брата, всегда такую здравомыслящую и осторожную, рекомендовать мне человека, явно не связанного с нашим миром. Связь Камиллы с албанцами, которые до сих пор сидят у нас с Морозовым и Картером, как заноза в одном месте, так как мы до сих пор не нашли их босса – Замира Кастрати, вызывала вопросы.
Неужели Айсу не осознаёт, какой риск представляет для её знакомой работа на меня? Или… понимает и делает это намеренно?
Честно говоря, я бы не удивился последнему. Порой мне кажется, что всё моё семейство сговорилось против меня. Дед, со своими бесконечными требованиями жениться на «приличной турецкой девушке», уже не просто намекал, а открыто угрожал лишить меня наследства и моего «трона» в Чикаго, если я не представлю ему будущую жену. Он даже приказал одному из своих людей следить за мной и докладывать о каждой встрече с женщиной. Паранойя старика достигла своего апогея. А мать и Айсу, которые потакают ему в этом, тоже не добавляли оптимизма.
И именно из-за моего давления, бессонницы и… моей неспособности испытывать и понимать весь спектр так называемых «нормальных» человеческих эмоций, я так сопротивлялся этой идее о женитьбе. Брак… семья… дети… Все эти понятия вызывали у меня не радость, а лишь глухое раздражение и желание зарыться глубже в работу, в сделки, в тот мир, где я чувствовал себя хозяином положения, где мог контролировать каждый шаг, слово, эмоцию.
Только подумав об этом, мои мысли начали бешено кружиться в этом замкнутом круге, в очередной попытке придумать предлог, чтобы не явиться на знакомство с новой кандидаткой на роль моей жены, которую дед, наверняка, уже присмотрел.
В офисе меня встретила привычная суета: звонки телефонов, шепот менеджеров, шуршание бумаг. Я кивнул в ответ на приветствия, не задерживаясь ни на секунду, прошел в свой кабинет. Здесь, окруженный привычной обстановкой, я наконец смог немного расслабиться. Только пульсирующая боль в висках напоминала о бессонной ночи.
Но, к счастью или к сожалению, ровно в назначенное время раздался стук в дверь – уверенный, чёткий, без тени робости.
– Gir. – бросил я машинально, по привычке, на турецком, но тут же, одёрнув себя, исправился. – Заходите.
Дверь