В омуте тьмы. Butterfly
добавил к чаю на поднос бутылку Gatorade, спортивный напиток, богатый электролитами – он поможет ей восполнить минералы и поддержать гидратацию. Рядом поставил бокал с охлаждённой водой.
Когда я вернулся в спальню, Камилла лежала с закрытыми глазами, её дыхание было ровным и спокойным. Я поставил поднос на тумбочку, стараясь не нарушить её покой. Этот жест казался мне чужим, неестественным, выбивающимся из привычного сценария моего существования.
Зачем я это делаю?
Но у меня не было логичного объяснения и ответа на этот вопрос. Я просто не мог позволить ей вернуться домой. Я видел, где она живёт. И, хотя там не всё так плохо, в моих словах была доля правды. Лечиться в США дорого, а для меня эти деньги – пустяк. Но… это была не единственная причина. Что-то ещё внутри меня требовало её присутствия рядом, заставляло меня контролировать ситуацию, и заботиться о том, чтобы Камилла выздоровела, даже несмотря на то, что, по идее, эта ситуация меня совершенно не касается. Это чувство было таким же иррациональным, как и кошмары, которые преследуют меня уже несколько лет.
Я наклонился, наблюдая за тем, как размеренно поднимается и опускается грудь моего секретаря.
Почему я так внимательно её разглядываю? Почему это вызывает во мне… что-то похожее на беспокойство? Это точно не страх – это чувство, которое я умею распознавать. Это что-то другое. Неприятное, давящее на грудь и плечи.
– Вы спите? – спросил я, но ответом мне была тишина.
Я осторожно коснулся её плеча кончиками пальцев. Её кожа была гладкой, тёплой и невероятно мягкой на ощупь – этот контакт вызвал в моём теле странное ощущение – что-то вроде напряжения, но без тревоги.
Может быть… сострадание?
Сама мысль о существовании подобного чувства вызывала у меня лёгкое отторжение. Было ли это состраданием, или же это просто физиологическая реакция, вызванная моими личными проблемами, которые я не смог бы определить и объяснить?
Внезапно яркая вспышка – авария, перевёрнутый автомобиль, крики, смешанные со скрежетом металла… лицо Кираз, залитое кровью… я пятилетний мальчик, сжимающий в кулаке куклу…
Тогда, в ту ночь, я не только потерял Кираз, но и получил шрам, который до сих пор пересекает половину моего лица. И именно после этого события и страшной аварии, я стал таким, каким стал теперь – человеком, лишенным способности чувствовать и понимать эмоции.
Флешбек исчез так же быстро, как и возник, оставив после себя только пустоту, горечь и неясное, давящее чувство вины.
Может быть, это и было причиной моего беспокойства по поводу Камиллы? Эта навязчивая тревога, не имеющая логического объяснения.
Придя в себя, я заметил, что она до сих пор не проснулась. Моё сердце забилось чаще, в голове вспыхнули слова Омера о том, чтобы не давать ей спать. Хотя он также говорил о необходимости полного покоя…
А что, если Камилла потеряла сознание?
Я уже начал набирать номер Омера на телефоне, собираясь вызвать его обратно, когда вдруг