Старик Хоттабыч. Лазарь Лагин
баранов
Собственно говоря, ничего особенного в парикмахерской не произошло.
Когда разъяренный Хоттабыч начал свою гневную речь и еще только собирался махнуть руками, Волькин парикмахер, задыхаясь от смеха, гаркнул:
– Это еще что за чучело гороховое?!
– Ха, ха, ха! Хо, хо, хо! Хи, хи, хи! – немедленно захохотала вся парикмахерская. – Ой, батюшки, уморил! Ай да старичок! Нет, вы на старичка-то посмотрите! Театр, чистый театр!
Хохот стоял такой, что прохожие останавливались, недоуменно заглядывали в окна и двери парикмахерской, собирались кучками у входа и, еще не зная, в чем дело, смеялись.
– Очередь! – самодовольно провозгласил между тем парикмахер, стараясь перекричать веселый шум в зале.
Он деловито вытер бритву, положил ее в выдвижной ящичек трюмо, обернулся к клиентам и внезапно ослабевшим голосом простонал:
– Ой, мама!
В парикмахерской произошло нечто неслыханное, похожее на дурной сон: все присутствующие, кроме старика Хоттабыча и Вольки, меньше чем в полминуты превратились в баранов.
«Ой, мамочки, что же это такое?» – хотел было прошептать парикмахер-остряк, но изо рта у него на этот раз вылетели не членораздельные слова, а протяжное и пронзительное «мэ-э-э».
Он испуганно посмотрел в зеркало и вместо своей привычной физиономии увидел на редкость глупую баранью морду. Тогда он горько заплакал, встал на все свои новые четыре ноги и, цокая копытцами, выбежал вместе с остальными восемнадцатью баранами из парикмахерской.
Печально блеявшее стадо сразу застопорило все уличное движение. Возмущенно загудели сирены автобусов и троллейбусов, настойчиво задребезжали трамвайные звонки, пронзительно зазвучали свистки милиционеров. Водители автомашин, высунувшись из своих кабинок, очень нелестно отзывались о внезапно появившемся стаде и его возможных хозяевах. Экстренно выбежали из ворот домов дворники в белых передниках и с метлами в руках.
Неизвестно, сколько продолжался бы этот ералаш, если бы случайно в это время мимо не проходил отец Волькиного приятеля Сережи Кружкина – Александр Никитич, сотрудник научно-исследовательского института овцеводства. Он был, пожалуй, единственным из взрослых прохожих, который пришел в восторг от этого стада.
– Вот это бараны! – воскликнул Кружкин с искренним восхищением. – Прелесть какие бараны! Товарищ милиционер, чьи это бараны?
Милиционер в ответ только растерянно развел руками, и тогда Александру Никитичу пришла в голову дерзкая и не совсем похвальная мысль.
– Позвольте, позвольте… – сказал он, как бы припоминая что-то. – Позвольте, да ведь это, кажется, подопытные бараны, убежавшие сегодня из нашего института! Ну, конечно! Я узнаю вот этого молоденького барашка, я веду над ним наблюдения уже не первый месяц.
Как мы увидим впоследствии, Александр Никитич, сам не зная того, не врал насчет этого барашка.
Стадо дружно заблеяло. Бараны хотели сказать, что ничего подобного, что они вовсе не подопытные бараны, что