Правило 24 секунд. Юля Артеева
и что писать в сочинениях, чтобы получать «отлично». Одного тройбана по физкультуре мне достаточно, поэтому со своим мнением я не лезу.
После звонка прощаюсь с девочками и отправляюсь к Алевтине Борисовне как на голгофу. Не знаю, что она мне предложит, но ощущаю себя в очереди на смертную казнь.
Когда захожу в кабинет, с удивлением обнаруживаю там обоих Наумовых.
– …и я надеюсь, что мы друг друга поняли, – договаривает наша классная, – Ефим теперь свободен, а Гордей задержится.
Неловко замираю на пороге, два раза стучу в открытую дверь:
– Можно?
Замираю в ожидании, пока историчка задумчиво изучает того Наумова, который остался. Как будто бы не уверена в том, кто из них ушел. Гордый смотрит в ответ насмешливо, развалившись на своем стуле.
Алевтина Борисовна наконец переводит взгляд на меня и говорит:
– Да, заходи, конечно.
Выдерживая дистанцию, я присаживаюсь на другой ряд и устремляю на классную внимательный взгляд.
Она по своему обыкновению передвигает предметы на столе, открывает ежедневник, листает его бездумно. Потом захлопывает так, что звук отдается эхом по кабинету.
Выпрямляю спину и смотрю на историчку в покорном ожидании. Эта тройка, конечно, жизнь мне не испортит, а вот аттестат – вполне вероятно.
Она говорит:
– Маш, я с твоим отцом говорила.
– Лиана просто, – начинаю запальчиво и тут же сбиваюсь, – то есть Лиана Адамовна… она не очень меня любит.
– Господи, Гордеева, я это, знаешь, сколько раз слышала? А я тут не так уж долго работаю!
Историчка хлопает в ладоши, от чего я моргаю:
– Короче, Лиана Адамовна согласилась изменить оценку, если ты сдашь нормативы по списку, – она прислоняет к губам пальцы, а потом растирает все лицо, не обращая внимания на косметику, – там непросто, я сразу скажу.
Я киваю без особых эмоций. Мне вообще без разницы. Спорт от меня так же далек, как Хогвартс. Для меня любые нормативы – это капец как сложно, а уж список, который заготовила для меня наша ведьма-физручка… Но классная уже переключается на Гордея:
– Теперь с тобой, друг мой. Я знаю, что твой электронный дневник мониторит тренер. И, – она делает паузу, одаривая его выразительным взглядом, – тебе нужны хорошие оценки, чтобы вернуться к тренировкам. Так?
Краем глаза вижу, как Наумов сжимает зубы, от чего на его лице проступают желваки, и следом кивает:
– Так.
– Отлично, – сообщает историчка скорее себе, чем нам, – тогда предлагаю вам следующую схему. Вы подтягиваете друг друга по нужным предметам. У Гордеевой хромает физкультура, у Наумова крайне плохо с химией, русским, литературой и, как ни странно, историей. С остальным, прямо скажем, тоже не очень, но это уже вторично. Так что даю вам две недели на подготовку, потом начнете сдаваться, и посмотрим на результат. Если его не будет, боюсь, другого шанса может не представиться.
Втягивая воздух через раскрытые губы, я оборачиваюсь к Гордею и встречаю его крайне самодовольный взгляд.
Крайняя степень возмущения заливает жаром мое лицо.
– Меня