Последний анархист 2. Наталья Владимировна Игнатенко
сдвинул её со своего пути и стал звать: «Виктория Станиславовна!», – поднимая весь дом на уши.
Графиня появилась не сразу. Она медленно спустилась по скользким ступеням и скрестила руки на груди.
– Вы отдаёте себе отчёт? Кто Вас пустил сюда?
– Ваше Сиятельство, я не специально, просто… – начала Ангелина, но Павел жестом руки остановил её речь.
– Я сам вошёл, не вините девушку.
– Убирайтесь вон, пока Вас не выкинули отсюда за шкирку.
Но Павел не сдавался. Он бросился прямо к ней, падая в ноги, сжал в пальцах полы её платья.
– Простите меня! Я знаю, знаю, что Вы не хотите слышать меня, но я так нуждаюсь в Вашем совете. Я писал Вам столько писем! Поймите, я совсем потерялся! Я находил верным уйти из компании двуличных монархистов, но сам стал жестоким и чёрствым преступником. Я ошибался, поймите правильно…
– Встаньте сейчас же, я не собираюсь смотреть Ваши сопли. Прекратите меня позорить, – последнюю фразу она проговорила сквозь зубы свойственным ей тоном.
Пошатнувшись, Павел поднялся, опустив свою бедную голову от желания провалиться под землю. На него смотрела теперь не только графиня, в которой он видел искупление, но и служанки, бесцельно до того бродившие по дому.
– Я знаю, Вы хотите, чтобы я ушёл…
– Ангелина, подай чай в гостиную. Сопроводите Павла Дмитриевича, пока он совсем не забылся.
Павел в надежде посмотрел на неё, но Виктория Станиславовна была непреклонна и больше слушать его в данную секунду не желала.
– Ступайте, успокойтесь, – приказным тоном произнесла она. – Дорогая, подойдите сюда, – попросила княжна Ангелину также властно. – Положите в чай пару листиков мелиссы, – попросила она совсем тихо. – И разберите почту, как будете свободны. Не забудьте поужинать перед сном, – в тоне её зазвучали заботливые нотки.
Виктория несколько раз махнула веером и раскраснелась от волнения. Ей нужно было время только чтобы взять себя в руки и сохранить «лицо» перед молодым человеком. Войдя на ватных ногах в зал, она грациозно опустилась в кресло напротив Павла. С минуту они молчали.
– И что же Вы натворили?
– Виктория Станиславовна! Я.. я ужасный человек! Понимаете? Я допустил… допустил то, что Вы никогда бы мне не позволили! Скажите, Вы осудите меня? Я заслужил ваше презрение, каюсь!
– Не томите. Ближе к делу.
– Я совершил страшное, я связался с бандой пьянчуг в кабаке! Мы обворовали несчитанное количество светских домов. Уверяю Вас, большую часть денег мы раздали нуждающимся, однако же… сегодня я совершил страшный проступок. Мы прибыли в дом жены погибшего солдата, хотели собрать всё, что у неё есть, а у неё не было ни гроша – только письмо этому умершему служивому. Я не знал! Понимаете? Кто нам дал такое право?! Мне никогда не замолить эти грехи и… кто дал нам такое право? Решать судьбу за других, распоряжаться чужим достатком?
– Вы мыслите в верном направлении.
– Отчего