«Ты Королева» и другие рассказы. Евгений Ярочкин
нажал кнопку выдачи, а взяв талон, встал недалеко от входа, подперев плечом стену.
Моя девушка равнодушно окинула нового посетителя взглядом и продолжила контакт со своей камерой. А я продолжил размышлять о том, что может быть на её снимках. Что на её SD-карте? Что происходит сейчас на том маленьком экранчике Canon 70D? Меня даже посетила дурацкая мысль подбежать и вырвать у неё камеру, оставить ей свою и убежать восвояси. Конечно, не помешало бы взять у неё почтовый ящик, чтобы переслать всю проделанную ею работу. Может быть, даже я доплачу за все неудобства, хотя моя камера поверх её и так покрыла бы все расходы наперёд. И, что интересно, я не чувствовал себя глупо из-за того, что хочу все её кадры, даже не зная, что будет на них. Наверное, также не глупо себя чувствовали первооткрыватели новых островов и необитаемых земель, когда отправлялись в опасные плавания, что было глупо само по себе. Но их тянуло что-то неизведанное, что-то связанное со страхом, что-то неправильное.
Если подумать, то на её карте памяти могло быть всё что угодно: от простых уличных фотографий до банальных портретных снимков, от ню фотосессии до откровенной порнографии. Сейчас меня привлекала не возможность увидеть эротическую сторону её жизни, здесь было что-то другое. Явно не такая банальность, как эта. Мне и так хватило собрать в своё время небольшую коллекцию спонтанной эротики с помощью своего телеобъектива в 200 мм и соседних окон. Кто хоть раз в жизни пробовал вести такую фотоохоту, конечно, знает, насколько часто попадаются обнажённые сцены в вечерних окнах домов, как будто некоторые специально – для своего же удовольствия – не занавешивают свои спальни, кухни, залы. Поэтому и те, кто принадлежит к наблюдателям, никогда не оставят открытое окно, если решат заняться чем-то подобным сами. Редко кто из наблюдателей, таких как я, пожелает занять место предпочитающих поддаваться наблюдению. Одни не перетекают в касту других, и другие чуждаются примерить на себе совсем не свойственную им роль первых. Так устроен мир. Сама девушка явно не принадлежала к кругу эксгибиционистов, но и одновременно не поднялся бы язык назвать её «любителем понаблюдать за другими». Она скорее подходила для работы в библиотеке, для работы с литературой. Её аура казалась мне более глубокой, что ли. То ли дело было во взгляде – она казалась мне очень умной. Да простят меня все фотографы, но такого выражения глаз я не встречал у людей с фотоаппаратом в руках. Вместо этого я легко представлял её выдающей студентам книги из хранения в читальном зале библиотеки какого-нибудь маленького городка. В ней она уже прочла каждую книгу и знала её месторасположение наизусть. Получи я абонемент, я боялся бы сделать что-то слишком громкое, чтобы нарушить тишину читального зала, которого она была стражем и госпожой, боялся бы получить от неё громкое замечание при всех. Но в глубине души мне бы, наоборот, хотелось нарушить тишину специально, представляя, какое наказание за это от неё можно было получить.
Я никогда не ошибался в