Проникновенная история взлета и падения ВИА «Слепые». Олег Лукошин
но очень крутая криминальная делегация из областного центра Дивноглядовска – и осталась чрезвычайно довольна проведённым в ресторане вечером, а в особенности музыкальным сопровождением.
– Чуваки! – кричал Костя. – Вы не удивляйтесь, если вас и в область позовут, а то и куда подальше! – он ещё громче и переливчатее засмеялся от собственной шутки. – Вы сегодня всех на уши поставили! Просто всех! Ну а вот эта девушка, – по всей видимости, он схватил за руку Зину и пытался целовать её кисть, чему она вроде бы не сопротивлялась, – эта красавица и морская сирена (надо же, братки тоже умеют быть остроумными и галантными – впрочем, не мне этому удивляться), она вынула из нас сегодня весь ливер вместе с душой, сделала из них какое-то неповторимое блюдо и преподнесла нам же на вертеле! Спасибо вам, богиня!
Далее последовал ещё один поцелуй – и вроде бы в губы. К моей радости Зина будто бы слегка отстранилась – по крайней мере звуки передавали некую смазанность процесса – и не позволила перейти экспансии раздухарившегося ресторатора в порнографическую стадию.
К моему неимоверному удивлению, Зина после всей этой кутерьмы вызвалась проводить меня на такси до дома. Позже мне стало казаться, что с восклицаниями «Я Юру домой везу, Юру!» она уцепилась за меня единственно с целью отвязаться от Симонова, да наверняка так оно и было, но тогда уставшим и дезориентированным от алкоголя сознанием мне почудилось, что всё это не просто так, что в её поступке есть какой-то смысл, что за ним стоят определённые мысли и чувства – и самое ужасное, что последовавшие за этим события очевидно-пугающим образом подтвердили мне эту нелепую версию.
Помнится, я знакомил Зину с сонной матерью, которая как обычно вылезла в коридор проверить, что там с дорогим сыночком и не свернули ли ему ещё шею, хотя ключи у меня имелись и открывать дверь я, знаете ли, умел – всё-таки руки на месте. Помнится, мать заговорила с нежданной гостью отчасти растерянно, а отчасти подобострастно – она, похоже, ещё не потеряла надежду женить меня на «хорошей девушке» и даже предпринимала время от времени практические шаги в этом направлении, то и дело называя имена и адреса каких-то девушек-инвалидок – то слепых, то полулежачих, которые – о, счастье! – согласны «начать со мной отношения». Оба мы понимали, что ни одна здоровая женщина выходить замуж за слепого не согласится, а на инвалидках я с самого начала поставил тяжёлый дубовый крест: мне и собственных страданий достаточно, не хватало ещё погружаться в чужое зыбкое и страшное отчаяние, постоянно жить с ним, быть за него в ответе и при этом понимать, что абсолютно ничего не способен изменить.
– А такси ты отпустила, – вроде как с упрёком заметил я Зине. – Придётся оставлять тебя на ночь.
– Ой, и правда! – как-то чересчур радостно, чем окончательно выбила меня из колеи, воскликнула Зина. – Ну да можно опять вызвать.
– Проходите, проходите! – засуетилась мать. – Место есть, я вам постелю. Куда вы собрались в такую