Неядерная весна. Дмитрий Артёмов
по заснеженным ярославским и вологодским лесам. Часть из нас была непосредственно в войсках во время финской кампании, и эти командиры воспринимали сие усердие лукаво – дескать, больно ретиво нас готовят для уровня ротных в разведроты и лыжбаты. В разгаре была битва за Москву, а мы всё гоняли по лесам тридцатикилометровые лыжные кроссы с выходами на радиосвязь и уходом от преследования.
Меня, за какие-то грехи (а ведь вверенная мне группа дважды на учебных выходах устраивала засады на идущий по следам «хвост», за что я получал разносы от Михалёва), в феврале 1942 года оставили инструктором для подготовки разведдиверсионных групп – уже наращивались усилия разведки Западного фронта, ввиду сложного положения на ржевском и вяземском направлениях…
Ох уж этот Михалёв? Ни его ли рука опять?
…В самом начале марта 1949-го я прибыл во Львов. Проторчав, как водится, три дня в гарнизонной гостинице, ибо штабы мирного времени тяжелы на подъём с определением офицерской судьбы, я явился пред очи начальства.
– Ну что капитан, в обойме опытно-неудобных прибыло! – сказал с хитриной в голосе старший офицер разведуправления округа, подполковник Кириченко. Группу офицеров-фронтовиков, да ещё и с опытом инструкторской работы в войсках, либо службы в разведорганах объединений не ниже общевойсковой армии, собирали по всем Вооружённым Силам, а учитывая твой боевой опыт, не грех за тебя войну устроить!
Вот шельма, опять недомолвки, как с майором во Вроцлаве… Мягко стелете, стервецы, да жёстко спать.
– Значит так – продолжил Кириченко – сегодня сбор в 14-00 в штабе округа. Поедете в составе группы из пятнадцати офицеров. Предупреждаю – о расположении учебного центра вы знать не будете, вам даже в дороге за брезент машины глядеть запрещено! Удостоверение личности офицера будет изъято! Никто не будет знать вашего имени и фронтовых заслуг! Ваша условная кличка на период обучения – «Грач»!
Снова тайны… Ну что ж делать – привыкли…
Слякотным днём перед дежурным по штабу округа толкалась угрюмая толпа из битых фронтом и судьбой тридцатилетних мужиков в шинелях и при чемоданах.
Прогромыхав массивными дубовыми дверями в фойе штаба вошёл сухопарый майор в шитой на заказ фуражке с пехотным околышем и ладно подогнанной шинели, при портупее, при вычищенных хромовых «дерьмодавах».
Стать выдавала фронтовика, но начал он сурово, как с курсантами. Как знакомо…
–Товарищи офицеры! Поступая в моё распоряжение, запомните – на период обучения у вас нет ничего. Ни званий, ни орденов, ни имени, ни фронтового прошлого. До окончания обучения к каждому из вас я буду обращаться «товарищ курсант», вы будете обращаться ко мне «товарищ преподаватель». Никаких обращений при общении между собой по именам! В ходу только клички, присвоенные вам командованием, они же радиопозывные. При несоблюдении данного правила немедленно будет доложено командованию учебного центра и виновный понесёт дисциплинарное взыскание!
Далее