Волчий уголок. Александр Пискунов
макушку. Но в основном срезал приглянувшийся стебель малинника, резал его на палочки длиной с карандаш и складывал их в карман рюкзака – для чая. Приглядывался он и к шишкам хмеля, похожим на светлые елочные игрушки. Он всякий раз долго нюхал шишку, морщился, растирал ее в пальцах, но так и не придумал, куда их можно применить. На всякий случай десятка два бросил в рюкзак.
– Хоть пиво мы варить не собираемся, авось пригодятся.
– Французы, набивают их в подушки, и потом бессонница их уже не мучает, – вспомнил дядя Петя, где применяются шишки хмеля.
– Ну, нам бессонница не грозит, – сказал отец.
Славику быстро надоели крапивные заросли. Он давно бы оставил взрослых, если б знал, куда идти. Поджидая их в очередной раз, он обратил внимание на темно-зеленые, совсем не пожухлые листья. Стебли почти ничем не отличались от малиновых, но были усыпаны мелкими колючками. Славик хотел крикнуть, спросить у дяди Пети, что за растение он нашел, но не успел… Увидел длинную безлистную ветку, на которой висели рубиново-красные и абсолютно черные «малины», собранные из отдельных мелких ягодок. Он узнал ежевику, хотя раньше видел ее только на рынке. Черная ягода легко оторвалась вместе с белой плодоножкой, которую уже нельзя было выковырнуть. Красную, твердую и кисловато-безвкусную, оторвал с трудом. Из черной во рту вытек кисловато-сладкий приятный сок.
Славик радостно закричал:
Давайте сюда, тут ежевики полно. Скорей!..
Хорошо, взрослые не кинулись на его зов – показать было бы нечего. Он не сразу отыскал вторую урожайную ветку, и в это же время отец затрещал немного в стороне сучьями и с удовольствием отметил:
– Да… Ежевика, и неплохая.
Наверное. Целый час они кружили неподалеку от толстой низкой сосны, продирались сквозь заросли, с треском отрывали от штормовки от цепких ежевичных побегов, царапали руки и красили рты красно-черным ягодным соком. Хорошо, хоть крапива здесь встречалась реже.
Первым из зарослей выбрался Славик. Оказалось, совсем рядом начинался изгиб речки. От кустов его отделяла неширокая полоса твердого травянистого берега.
Следом появился отец. Затем зашелестели листья немного в стороне, и из самой непролазной зеленой стенки выломился дядя Петя.
– Что это у тебя? – Славик никак не мог понять, что принес отец.
– Лубком мы называли в детстве, – отец поставил на траву некое подобие большого пузатого кошелька из одного куска свежей ольховой коры, сложенного попарно углами и проткнутого длинной палочкой в сложенных местах. В лубке поблескивала отборная черная ежевика. Дядя Петя тоже насобирал ягод в свернутый кульком лист лопуха.
Пока они бродили по зарослям, солнце полностью ушло в равномерно серую облачность, светилось желтым кругом не сильнее луны. Было тепло, даже жарко. Мотыльки, жучки, мушки летали над травой, натыкались на разгоряченные потные лица. Воздух сделался как будто ватным – редкие голоса птиц вязли в нем.
– Дождь будет, – сказал отец. Он вытянул вперед голову, принюхался. – Цветы пахнут