Я не такая. Девчонка рассказывает, чему она «научилась». Лина Данэм
аналогично. Но встроиться в повседневную жизнь друг друга так, чтобы было комфортно, труднее[17].
Ты мне действительно очень нравишься. Не в пугающе депрессивном ключе[18], и я не медитирую над твоей фотографией (хотя и такое бывало)[19], но изо всех сил стараюсь сделать тебя частью своей жизни или хотя бы представить, как это могло бы быть. Я уже приготовилась провести четыре месяца в Лос-Анджелесе, раствориться в чужом городе, где непривычно мало зелени, принимать в гостях родителей, ходить в походы и, возможно, для полноты картины встречаться с каким-нибудь придурком[20]. За неделю до нашего знакомства я сострила в разговоре с кем-то, что «на данном этапе была бы ужасной подругой, потому что одновременно требую и не даю»[21]. Шутки – не просто шутки[22].
Встречаться с тобой очень здорово, и мне интересно регулярно делиться с тобой какими-то мыслями[23]. Но я – одно, ты – другое, поэтому все идет не так легко и естественно; я это я, я это выстрадала. Вот почему я пытаюсь представить, как прихожу домой и вижу тебя, и думаешь ли ты обо мне, когда дрочишь[24], и готов ли ты к тому, что кто-то будет все время болтаться рядом.
В тот вечер, когда мы познакомились в гостях, ты сказал, чтобы я ждала тебя на углу. Я была стопроцентно уверена, что ты меня обманул и пошел в другую сторону. На самом деле ты не пришел туда, куда сказал, но стоял неподалеку[25].
ОК[26],
Л.[27]
P. S. Если тебе нечего ответить на мой мейл, это будет прямо идеальная справедливость[28]. И прости, что пишу так невесело[29].
Девушки и придурки
Существует распространенное заблуждение, что «самоуважение» работает как заклинание от змей. Если оно у вас есть, вы укрыты в нетронутом эдеме: ни чужих постелей, ни двусмысленных разговоров, вообще никаких горестей.
Но все совсем не так. Самоуважение не связано с внешними вещами, оно дает личный покой; вы живете в мире с самой собой.
Я вечно напарываюсь на сильных женщин, которые ищут слабых мужчин, чтобы ими командовать.
Меня всегда привлекали придурки. Они варьируются от развязных чудаков (по сути, неплохой народ) до сексуально озабоченных социопатов, но едины в том, что после первого свидания начинают вести себя свински и стремятся меня проучить.
Ребята! Вы нагрубили мне в магазине здоровой еды? Это интересно. Вы игнорируете меня во время общей беседы? И это я отмечу. Особенно мне нравится, когда поначалу мужчина грубит, объясняет это защитным механизмом, а узнав меня получше, становится еще грубее. Правда, отметив четверть века своего существования, я нашла по-настоящему хорошего человека, и все изменилось. Я считаю, что нахожусь в процессе излечения от любви к придуркам, поэтому вышеперечисленные
В первую неделю знакомства я проводила у А. все ночи. Время в жаркой спальне без окон застыло. Каждый день мы вместе делали шаг вперед: чистили зубы зубной нитью, ели один бейгл на двоих, засыпали без секса. А. признался, что у него не все в порядке с желудком. Утром пятницы я вышла на свет божий. За пять дней мы проиграли целый год совместной жизни. Я села в самолет до Лос-Анджелеса, не зная, когда мы еще встретимся. Точно знаю, что мне не показалось: А. немного прослезился, высаживая меня у метро.
А может быть, именно так.
Это был эксперимент. Все равно что пялиться на пустую вазу или в окно.
Это была моя первая рабочая поездка. Я снимала дом среди холмов, над Голливудом. Мне его разрекламировали как «шикарный» и «в двух шагах от самых шикарных мест», на деле же он оказался маленьким и сырым, с тремя слепыми стенами, а безликим квадратным фасадом напоминал тайную лабораторию по производству метамфетамина. Зажатая в ловушке между неудачливым телесценаристом, владельцем своры питбулей, и профессором – приверженцем квир-теории, который носил галстук боло и коллекционировал муранское стекло, – я решила, что доза страха, принятая здесь в одиночестве, прямо пропорциональна получаемому объему знаний о жизни. Поэтому я продержалась пять месяцев и называла это ростом. Как-то ночью я надела халат, вышла на веранду, подняла глаза на луну и произнесла: «Кто же я?»
Помню, я так впечатлилась этой фразой, что аккуратно отмечала, кто ее уже слышал, а на ком ее еще можно испробовать.
Перефразируя Фрейда.
Мне нужен был парень. Любой. Конкретно этот, насупленный, как Стив Маккуин, хорошо дополнял мое представление о себе самой, но посмотрим правде в глаза: он оказался в нужное время в нужном месте. Через месяц я начала понимать, что совместное времяпрепровождение оставляет во мне чувство пустоты и скоротечности, что он ненавидит все мои любимые песни, и иногда от скуки я нарочно затевала ссору, чтобы испытать острое чувство близкого разрыва. Как-то мы катались на машине, и я три часа кряду лила слезы, надев темные очки, как будто оплакивала тридцатилетний брак. «Я не знаю, что мне еще сделать, – рыдала я. – Не могу так больше». «Не можешь или не хочешь?» – орал он, как Стенли Ковальски, от злости паркуясь в самом неудобном месте и яростно переключая передачи. Дома я металась по комнате, и мы кричали друг на друга; потом я сказала, что мы могли бы начать все сначала, и он с довольным видом включил PlayStation.
Я как-то задала ему этот вопрос. Ответом мне было фирменное молчание. Я рискнула завязать «секс по эсэмэс», начав словами: «Я хочу, чтобы мы трахались, не укрываясь простынями». Нечто подобное могла бы потребовать Анаис Нин. «Нет, – сказала бы она. – Простыню долой». Он ответил следующими текстами: «Я хочу трахнуть тебя под кондиционером» и «Я хочу трахнуть тебя, поставив будильник на 8.45». Я закрыла глаза и постаралась проникнуться его чувственностью: холодок воздушной струи на шее; сознание того, что ближе к девяти раздастся звонок… И только после одиннадцатого эсэмэс я сообразила, что человек устроил себе дадаистский перформанс за мой счет.
Я мечтала, чтобы это была метафора: любовь предлагает нам пути, меняет их, но никогда нас не предает.
Видишь? Я спокойна как утюг. Релакс, чувак.
На Рождество мы расстались, на сей раз по-настоящему. Под занавес он сказал, что не способен любить и ищет только удовольствия. Я же вся искрюсь, полна страсти и жизнелюбия – упрямый росток в бетонных джунглях. Он как раз вернулся от родителей, когда я пришла к нему выяснять отношения, полагая, что ему будет легче пережить это на своей территории. На веранде обычно сидела его квартирная хозяйка Кэти, пожилая женщина с выразительной татуировкой пантеры на оплывшем плече, и наблюдала за окрестностью в компании нескольких йоркширских терьеров. Но в тот вечер ее не было. Зато на дорожке к дому лежали охапки цветов и стояла масса свечей. Я поднялась к А., который предположил, что умерла одна из собачек. Желая проверить, все ли в порядке, мы позвонили Кэти, но ответила ее дочь. Кэти поскользнулась в душе. Возможно, у нее случился сердечный приступ, они еще точно не знают. Вечером поминки. И мы с почти уже бывшим бойфрендом поехали на другой конец Бруклина в похоронное бюро, где простились с напудренной, посеревшей и окостенелой Кэти в велюровом спортивном костюме с пачкой ментоловых сигарет в нагрудном кармане. Потом мы с А. сидели у него на диване, держась за руки, и он гадал, было Кэти больно или нет и подскочит ли плата за квартиру. Я решительно сжала его руку: «Знаешь, я люблю тебя». Он торжественно кивнул: «Знаю».
А. позвонил мне через пять минут после того, как я нажала «Отправить»: «Погоди, ты о чем?» «Что ты обо всем этом думаешь? – спросила я. – Ты в чем-нибудь не согласен со мной? Если да, то скажи». «Я перестал читать, когда дошел до дрочилова».
В новогоднее утро мы последний раз занимались сексом. Я еще не совсем проснулась, когда он придвинулся ко мне сзади. Мы были за городом у моих друзей, которые старше меня, и уже с шести утра я слышала голоса их детей, слышала, как они скользят по паркету в носках, прося то одно, то другое. Пока он тихо трахал меня, я думала, что хочу завести детей. Своих собственных детей, когда-нибудь. Потом я стала думать, трахался ли кто-нибудь рядом со мной, когда
Как по мне, письмо смешное, но в другом плане.
Я думаю, мы с Джоан говорим о несколько различных типах самоуважения. Она имеет в виду, что вы ответственны перед собой за свои действия и ложитесь спать с сознанием того, что были сами с собой честны. Я имею в виду главным образом секс. Но и с ней соглашаюсь. Л. Д.