Другая Русь: Приказано выжить!. Господарство Псковское. Если боги за нас!. Владимир Малыгин
мнилось – блажь какая-то. А вы, не вылезая из фургонов, всех и положили.
– Мне пришлось вылезти повоевать. За лошадей испугался, когда лучник стрелять начал.
– Побили ведь всех и ладно. А ты правильные для себя выводы сам сделаешь. Ещё скажу. Смотрю, многих вещей не знаешь, мечом владеешь, не сказать чтобы хорошо, но и не так уж плохо. Кто учил-то, кстати?
– Мстиша учил, дружинник Изяслава, когда в Опочке были.
– Мало учил, надо к тебе наставника хорошего приставить. Станешь учиться?
– Стану! – твёрдо ответил я, припомнив ледяной холод между лопаток.
– Ну и хорошо, заодно поучат тебя с конём управляться. Почему не умеешь? Не подумай плохого, не выпытываю – просто знать надо.
– Я на лошади только в детстве один раз прокатился, да и упал тогда сильно, вот родители и не подпускали меня к ним. А когда подрос, сделали мне коляску, вот на ней везде и ездил, куда надо было.
– Что это, коляска? – Удивился Горивой.
– Вроде телеги, только меньше раза в два, сиденья мягкие – по ямам едешь, даже не чувствуешь их.
– Я приказал баню натопить. Сходим, попаримся, легче тебе станет, – переключился на другую тему Горивой. – Пошли, перекусим немного, проголодался я что-то.
– Погоди, мои ребята скоро заканчивают, надо распорядиться, куда холопов деть, завтра они не нужны будут. Моих ужином накормить бы надо и спать отправить – намаялись они сильно.
– Хорошо. – Поманил Горивой дружинника и распорядился: – Работать закончат – мастеров накормить и определить на постой в воинской избе. Холопов завтра не надо присылать. Лошадей от крыльца убрать в конюшню, корма задать, напоить. Фургоны перегоните. Собаке мяса кинь. Да ты и сам всё знаешь. Но лично за всем проследишь. Понял?
– Всё сделаю. – Кивнул воин.
Уточнил у парней, слышали ли? И, получив утвердительный ответ, наказал не забыть о Стояне.
Закряхтев, поднялся с лавки под ехидный смешок Горивоя и, с натугой передвигая ноги, поплёлся за ним.
Зашли в общую воинскую трапезную, где нам мгновенно принесли по огромной миске каши, хлеб и сбитень. Пока не увидел миску с кашей, мыслей о еде совсем не возникало, а тут сразу же рот наполнился слюной, а руки сами потянулись за хлебом и ложкой.
Умяв за один присест свою пайку, довольно зажмурился:
– Добавки бы.
– Потерпи, вечером князь к себе пригласил – победу твою отметим в малом кругу. Доел? Вставай, пошли в баню.
Решив не задавать лишних вопросов, промолчал. Что за малый круг? Скажут, если надо будет или сам увижу.
Провожаемый Громом, доплёлся до баньки. Зато напарился от души. Повалялся на горячем полке, чувствуя, как из меня вместе с потом вытекает по капле вся, накопленная за последние дни, боль. Когда выходили из бани, распаренные, умиротворённые не одним литром кваса, Горивой приостановился перед порогом и развернулся ко мне:
– Ответь мне, если сможешь. Вот тело у тебя чистое, железом не битое – значит, не воин ты. А ухватки