Обломова. Как попасть в команду Веры Штольц. Вера Штольц. Все течет, все изменяется (сборник). Владислав Картавцев
я скажу тебе! – отражение смешно выпучило глаза и показало мне язык. Или это я ему показала – неважно! А важно, что с самого утра мне мерещилось черт знает что, башка трещала, и глюки, казалось, выпрыгивают из темных углов и гонятся за мной с криками: «Ату ее!»
А всему виной вчерашний рабочий день, плавно перешедший в ночь, а потом – в утро, и я сама – которая отправляла письма, отправляла, отправляла! Одно за другим – третье за вторым, шестой десяток за пятым.
«Уважаемая Марфа Владимировна! Мы Вас помним и очень любим. Уважаем и чтим. И нас для Вас кое-что есть! Интересненькое!»
«Уважаемый Карл Петрович! Мы Вас помним и очень любим. Уважаем и чтим. И нас для Вас кое-что есть! Интересненькое!»
«Уважаемый Матвей Сергеевич! Мы Вас помним и очень любим. Уважаем и чтим. И нас для Вас кое-что есть! Интересненькое!»
– А еще был Никополь Геннадьевич, Гранга Алексеевна и даже Цист Джонович – полный беспредел! – я возмущенно фыркнула. Мужик рядом заинтересованно покосился на меня, а потом снова уткнулся в экран своего планшета.
Поезд метро резко со скрежетом затормозил, и пассажиры качнулись вперед, словно кегли.
– Вот до чего капиталисты довели страну, сволочи! – дед, сидевший напротив меня на сиденье, неожиданно поднял оба сухоньких кулачка к небу – видимо, требуя поддержки. – Сами ездят на этих, как его – «Кадиллаках» и «БМВ» – а нас возят, как кули с дерьмом!
«Да, дед! А знал бы ты, какие и кому я вчера письма писала – вот бы у тебя глаза на лоб полезли!», – я представила деда в полковничьей форме и с орденами, разворачивающим рекламный листок от Лукерия, не выдержала и рассмеялась во весь голос. От выражения лица фантомного ветерана можно было конкретно спятить!
Мужик опять покосился на меня – на сей раз в его взгляде кроме удивления простреливала опаска. А ну как девка не в себе – под наркотиками – кокаином или «экстази»? И ее прёт от самой себя – да так, что невозможно предугадать, что она вытворит в следующую минуту?
– Вспомнила утренник дочки. Там был такой веселый клоун из «Макдональдса» – он как появился, дети разбежались по углам, а взрослые начали икать – все как один! Очень смешно! – я повернулась к мужику и доверительно шепнула ему. – Они клоуны все такие заводные, Вы не находите?
Мужик побледнел, кивнул головой, резко подскочил и судорожно стал протискиваться к двери. Не иначе, принял меня за сумасшедшую – а я ведь только хотела пошутить! Совсем народ разучился радоваться жизни и понимать юмор! Всё читают и читают свои занудные политические новости – или про то, как какая-нибудь приживалка из модной тусовки сбежала от одного папика к другому, а первый ей за это башку отстрелил из дробовика! Тоска!
«А ехать мне еще целых полчаса!», – вторя моему последнему тезису, моя голова (мысли и отголоски мыслей) наполнились суровой непреходящей тоской, лицо, судя по всему, приняло скорбное выражение – и дед-революционер отчего-то решил, что это я так реагирую на его всё еще продолжающуюся