Ведьмак: Сезон гроз. Дорога без возврата. Анджей Сапковский
ничего. Зря я спросил.
Он ехал в Сосновку, очередное селение углежогов, когда лес вдруг смолк. Онемели сойки, как ножом отрезало крики сорок, внезапно оборвался стук дятла. Лес замер в ужасе.
Геральт поднял кобылу в галоп.
Глава одиннадцатая
Смерть – наш вечный попутчик. Она всегда находится слева от нас на расстоянии вытянутой руки, и смерть – единственный мудрый советчик, который всегда есть у воина. Каждый раз, когда воин чувствует, что все складывается из рук вон плохо и он на грани полного краха, он оборачивается налево и спрашивает у своей смерти, так ли это. И его смерть отвечает, что он ошибается и что кроме ее прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение. Его смерть говорит: «Но я же еще не коснулась тебя!»
Печь в Сосновке сложили поближе к раскорчеванному участку, углежоги использовали древесные отходы, что остались после вырубки. Задута печь была недавно, из верха куполообразного строения, словно из кратера вулкана, бил столб желтоватого и очень вонючего дыма. Запах дыма не глушил поднимающегося над поляной смрада смерти.
Геральт соскочил с лошади. И обнажил меч.
Первый труп, лишенный головы и обеих ступней, попался ему прямо рядом с печью, кровь забрызгала землю, которой был обложен штабель дров. Чуть дальше лежали еще три тела, изуродованные до неузнаваемости. Кровь уже впиталась в жадный лесной песок, оставив чернеющие пятна.
Ближе к центру поляны и обложенному камнями кострищу лежали еще два трупа – мужчины и женщины. У мужчины было разорвано горло, разодрано так, что видны были шейные позвонки. Женщина верхней частью тела лежала в кострище, в пепле, облепленная кашей из перевернутого котелка.
Чуть дальше, у штабеля бревен, лежал ребенок, мальчик лет пяти. Был разорван пополам.
Кто-то – а скорее, что-то – схватило его за обе ножки и разорвало.
Геральт заметил следующий труп, у этого был вспорот живот и вытащены кишки. На всю длину, то есть на сажень толстого кишечника и на три с лишним тонкого. Кишки прямой блестящей сине-розовой линией тянулись от трупа к шалашу из хвойных веток, исчезали в нем.
А внутри шалаша, на примитивной лежанке, лежал навзничь худощавый мужчина. Сразу бросалось в глаза, что он выглядел тут совершенно неуместно. Богатая его одежда была вся в крови, насквозь ею пропиталась. Но ведьмак не заметил у мужчины кровотечения – обильного или нет – из любого крупного кровеносного сосуда.
Геральт узнал мужчину, несмотря на покрытое засохшей кровью лицо. Это был длинноволосый, стройный и несколько женственный красавчик, Сорель Дегерлунд, представленный ему на аудиенции у Ортолана. Тогда на нем тоже, как и на других чародеях, был расшитый плащ, а под ним вышитый дублет: он сидел за столом среди других и так же, как другие, смотрел на ведьмака с плохо скрываемой неприязнью. А сейчас лежал без сознания в шалаше углежогов, весь в крови, а запястье правой руки у него было обмотано человеческими кишками. Вытащенными из живота трупа, лежащего в неполных