Последний фронтовик. Александр Никонов
в войну ему не то пятнадцать, не то шестнадцать лет было. Да и не слыхал я, чтобы он об этом говорил. Другие фронтовики каких только страстей про войну не рассказывали, а он… Да нет, не бахвалился никогда.
– Об этом мало кто и знал – это верно. Чего говорить – скромняга мужик, а он, оказывается, тоже воевал. Правда, на Северном флоте, этим, как его, молодым матросом.
– Юнгой, что ли?
– Во-во, юнгой. Вместе с одним писателем известным. Фамилию не помню – он тоже там служил. Да ты ещё книгу недавно читал, всё хвалил, про моряков.
– Пикуль, что ли? Валентин Пикуль?
– Точно, этот самый огурец! Навели справки в каком-то архиве – точно воевал. Медаль ему выдали, сейчас фронтовик. Вот оно как бывает.
– Ну, что ж, значит, заслужил мужик. А к чему про него рассказываешь?
– Как почему? Может, и в нашем поселении такой найдётся. Вот тебе и фронтовик, – выдала жена.
4
Вечером, после бани, Слава всё-таки зашёл к старику. Разделся, потер ладони:
– Ну, что, дядя Ефим, сейчас не грех и по граммулечке. За что пить будем?
– За мой день рождения, – ответил старик.
– Подожди, дядя Ефим, у тебя, вроде, день рождения в апреле. Ты же сам говорил. А мы с тобой, если я правильно помню, уже третий раз день рождения отмечаем.
– Вот поживёшь с моё, Слава, тогда и посчитаешь, сколько у тебя дней рождения. Они, дни-то эти, тоже разными бывают. Это не только, когда тебя мать родила, а иногда и судьба дарит тебе вторую, а то и третью жизнь. Да ты наливай, наливай, не стесняйся. У меня, конечно, деликатесов на закуску нет, но на перекус всегда чего-нибудь найдётся. Огурчики вон солёные, капустка, помидоры. Давай, давай, – торопил Ефим Егорович.
– А тебе, как – налить, дядя Ефим? Одному пить, да ещё за твой день рождения, как-то неловко.
– Плесни чуток в рюмочку. Пивок я плохой, а за этот день обязательно выпью.
Слава поднял рюмку:
– Ну, здоровья тебе, дядя Ефим, а остальное приложится.
Ефим Егорович сделал глоток, неторопливо зажевал хрусткой пряной капусткой и погрузился в воспоминания.
В сороковом году, когда ему подошёл срок идти в армию, военком сказал:
– Служить в Красной Армии – это почётная обязанность, а ты, Шереметьев, оказывается, подкулачник. Таким не место в рядах доблестных защитников нашей родины. А если война, так ты первый предашь, перейдёшь на сторону врага.
Ох, как хотелось Ефиму дать в морду этому усатому военкому или хотя бы плюнуть ему в глаза, но сдержался. Друзей-одногодков Ефима взяли без всяких яких, они были все из бедняцких семей. Обидно было, а с другой стороны – и наплевать, и без армии проживём. Успел Ефим окончить шофёрские курсы с отличием, даже поработать три месяца на пивзаводе. А тут война. Когда наши войска как перекати-поле под дуновением ветра покатились к Москве и Волге, не до разборчивости стало – брали всех подряд, разве что про калек забыли. Тут вспомнили и про Ефима.