Совушка её величества. Елена Кароль
Виктория. Птенец с душой волчонка. Она смущенно улыбалась и просила прощения… Говорила, что не специально и это просто защитная реакция тела на постороннего. Но если он не против, то ей будет приятно узнать его ближе. И вообще, для него она просто Вика, а никакая не Виктория.
Заснул лорд Юмирай с непривычной для окружающих слегка глуповатой улыбкой на губах.
Пока шла в дом, зло сжимала и разжимала пальцы, но внутренне понимала, что зря злюсь. С чего я решила, что ему приятна моя помощь? С чего я решила, что она вообще ему нужна? Может у них принято, что женщины вообще существа хрупкие и до жути беспомощные? Черт!
Всё-всё, Вика, выдохни…
Послал, да послал. Первый раз что ли?
Ты сейчас вообще существо бесправное и всё, что можешь – это молча и быстро делать то, что тебе сказали. Без пререканий, без возражений, и не проявляя никому не нужную инициативу.
Тяжело вздохнув, покачала головой. Давно я не была в таком положении, очень давно. И тяжело признавать, но пока не в моих силах изменить ситуацию. С одной стороны мне нужно как можно быстрее стать «птицей» и получить хотя бы иллюзию свободы и выбора, но тут уже во многом всё зависит от решения Матери. С другой стороны торопиться не резон и лучше дождаться, когда пройдет пресловутый полуночный слёт, чтобы не впухнуть ещё сильнее. С них станется подстроить «звездное согласие». Нет уж, не согласна.
Ну и как быть?
В своих размышлениях я дошла до своей комнаты и, глянув в зеркало, расположенное над комодом, поняла, что служанка на первом этаже косилась на меня не зря – волосы дыбом, блузка в земле и листве, на щеке царапина, а губы не просто синие, а ещё и светящиеся.
Кстати не только губы…
Не решившись раздеться в комнате, куда в любой момент мог войти лорд, я отправилась в ванную и уже там начала немного судорожно расстегивать многочисленные пуговки испорченной блузки и стаскивать надоевшую за день юбку.
Че-е-ерт…
Господи, в кого я превращаюсь?!
За день энергетические линии полностью поглотили левую руку, плечо, часть груди, левую сторону шеи, всю верхнюю часть спины, и теперь нацелились на правую половину тела, ноги и голову. Кроме того уже голубыми были губы, белки глаз, и как ни странно – кончики ресниц и волос.
И выглядела я при этом некрасиво и дико.
Вдруг стало страшно. Так страшно, как не было даже тогда, когда Димка начал убивать Свету.
А если это навсегда? А если они накосячили с содержимым ампулы и теперь я совсем мутант? А если… А если я так и не стану полноценным птенцом и они решат меня убить? Совсем убить, навсегда.
Безумным взглядом скользя по своему перламутровому отражению, рассматривая странную, завораживающую вязь линий одну за другой, в какое-то мгновение я посмотрела себе в глаза и четко увидела, как из их глубины на меня смотрит кто-то чужой. Я смотрела на своё отражение, но там, в зеркале, была не я.
Господи…
Отшатнувшись, когда зеркало пошло сеточкой трещин, а затем взорвалось осколками, я успела лишь закрыть