Кто я? Туда я успею. Иван Державин
опять подпрыгнул?
– Сказал, чтобы я об этом даже думать забыла, если хочу жить.
– Он правильно сказал. На это у тебя есть брат, то есть я, поняла? А ты чтобы мне, ёпрст, больше вообще свой болтливый рот не раскрывала. – У Коли тряслись руки, когда он прикуривал.
– Катя, ты не обижайся, но Коля прав, – вмешался Мч. – Ты поступила необдуманно. Это не женское дело, особенно в твоем положении. На это есть мы, мужчины. А ты должна делать только то, что мы попросим.
– Да если бы не я, ты… ты бы до сих пор сидел в камере. – Катя показала Мч язык и попыталась улыбнуться, но улыбка у нее не получилась.
Возразить Мч было нечем, скорее всего так и было бы. Он проговорил ласково:
– За это я тебе действительно очень благодарен. Но все равно ты должна нас слушать. Ты Безусяку все рассказала так, как мы с тобой договорились?
Катя кивнула.
– Да, как было на самом деле и как ты просил. Но он все равно стал доказывать, что ты маньяк, и заставлял говорить репортерам, будто бы я видела, как ты выхватил у охранника пистолет и застрелил его, хотел убить и меня, но я убежала. А о том, как ты просил говорить, что не убивал охранника и что он тебя ударил по шее, об этом он велел молчать. Когда я стала возражать, он сказал, что еще надо разобраться, не помогла ли я тебе убежать. Вот тут я ему и выдала, что сама найду убийц. Что я сделала не так, а, Коленька?
Коля буркнул:
Ладно, так еще ничего. Но язык все равно тебе надо укоротить.
Мч спросил Катю:
– Ты сама догадалась сходить в камеру или тебе кто подсказал? Как тебя пропустили с пистолетом?
Она рассказала, что в морге при опознании трупов присутствовали Безусяк и знакомый ей следователь прокуратуры Есаков. Он вел дело об убийстве Павла. Они все еще были там, когда она пришла в себя после обморока. Колю медсестра отправила в это время в аптечный киоск за успокоительными лекарствами для нее, а сама прихорашивалась, глядя в зеркальце.
Услышав речь, Катя открыла глаза. Говорил Есаков в продолжение их разговора:
– Жалко ее. Остаться одной да еще в таком положении. Будь моя воля, я бы за такие вещи казнил. В этом отношении законы, которые мы обязаны соблюдать, на мой чисто человеческий взгляд, далеко не совершенны.
– Рано у нас ввели мораторий на смертную казнь, – поддержал следователя хрипло майор. – Все перед Западом лебезим. А сами они не все его признают. Американцы на него срали. И правильно делают. Взять этого убийцу. Если он на самом деле потерял память, то это учтут как смягчающее обстоятельство, и ему дадут не вышку, а лет десять, а то и отправят на лечение. А там, глядишь, еще и сбросят за примерное поведение. Выйдет он до срока и опять возьмется за свое. Я согласен с тобой, таких надо сразу кончать. Я уж жалею, что мы не сделали это сразу при попытке к бегству. А вообще, я тебе скажу, надо давать родственникам их убивать. Это им уменьшило бы горечь потери. Не все, конечно, на это способны. Интересно, она бы смогла? – Катя едва успела закрыть глаза, когда