О Богах. О Людях. И немного – о Монстрах. Лада Любимова
оставалось всё меньше и меньше, человеческое исчезало. Монстры сначала носились в беспорядке, потом друг за другом. Они вопили, рычали, свистели, стонали. И начали пожирать друг друга. Гнались ли они за мной, я не видела. Мне было достаточно и того, что я видела, как они пожирают друг друга – это давало мне силы бежать. Наконец, время меня отпустило. Оно просто выплюнуло меня за ворота.
Будучи внутри ограждённой территории, я надеялась, что выбежав «за пределы» я окажусь в безопасности. Наивная! Как скрыться от безумия и хаоса, если они вездесущи?
Я всё ещё бежала. Наконец, я поняла, что погони за мной нет. У меня нашлась пара секунд, что бы придумать в какую сторону бежать дальше. Но ум отказывался понимать происходящее. Поэтому мыслить рационально он не мог, и на запрос выдать решение о дальнейших действиях безмятежно молчал.
Зато предчувствия мне подсказали, что бы я скрылась за большим железобетонным обломком, словно нарочно оставленным здесь для моего спасения. Через несколько вдохов и выдохов я почувствовала себя в зыбкой безопасности.
Интеллект мой по-прежнему помалкивал, прикидываясь бесполезным серым веществом в черепной коробке. Тело расползлось в трещине бетонной глыбы, приняв, как детская забава лизун, форму этой трещины. Уняв дыхание, я пыталась унять бешеный стук сердца. Мне казалось, что за километры слышно, как пульсирует моя кровь. Эта вибрация могла меня выдать. Я знала, что они чуют, как моя кровь движется по венам. Далеко. Но я не знала, что мне делать дальше. Всё что я могла, так это наблюдать. И я стала наблюдать.
Монстры все до одного агрессивны. Что бы жить, нужна энергия – пища. Потому они агрессивны. Самый простой способ добыть ресурс на жизнь – агрессия. А жить желают все формы. Тут нечего бояться и нечему удивляться. Еда, есть еда. Сама едой балуюсь: и завтракаю, и обедаю, и раза по три ужинаю. Главное сейчас – не попадаться им. Такая простая игра в кошки-мышки.
Так, уже лучше.
Народец новоявленный неистово размножается. Тоже ничего удивительного. Любая форма стремиться к воспроизведению по той простой причине, что может погибнуть. Размножаются, кто во что горазд: почкованием, делением, паразитным вживлением. Размножение требует опять-таки пищи или питательной среды. Не попадаться! Всё не так уж и плохо. Как в дикой природе. Как в диких городских джунглях. Как в диких социальных играх. Ничего нового.
Формы чистые – чистые сущности, выражающие одну потребность. Но могут и смешиваться, усложняться. Этого требует закон выживания: чем больше наборов и разновидностей, тем выше живучесть. Ничего нового.
А вот тут начинаются нюансы.
Я чувствую их эмоции и потребности и так узнаю их, но меня затягивает в их состояния, точно я влезаю в их шкуру, что никуда не годиться! Одно дело наблюдать, другое – проживать. Мой мозг взорвётся! Моё тело испепелиться от боли! Нужно быстро научиться не проживать минуты их жизни.
Кроме