Танцующая на лепестках лотоса. Джон Шорс
что у большинства из них тоже были дети, и бремя их горя не легче, чем его.
– Я боюсь… что я недостаточно сильный, – прошептал он. – Люди будут умирать за меня, но я ведь такой же человек, как и они, из плоти и крови.
– Люди будут умирать за веру. Не за тебя, а за веру в то, что ты преследуешь какие-то благородные цели. Ангкор-Ват был построен как раз благодаря такой вере. Индуисты создали этот храм как дом для своих богов, для своей веры. Хотя буддизм ведет меня по другому пути, я до сих пор люблю смотреть на индуистские статуи и вглядываться в лица их богов.
– Почему?
Аджадеви вспомнила про Ангкор-Ват, крутизну ступеней, ведущих к его вершине, которые должны напоминать индуистам, что подъем к вершинам духовности является очень непростой задачей.
– Когда я поднимаюсь по лестнице храма, – сказала она, – я понимаю, что древние индуисты хотели, чтобы я при этом чувствовала, будто взбираюсь на гору, стремясь к чему-то прекрасному.
– Возможно, в своей прошлой жизни ты помогала им его строить.
– Может быть. У меня всплывают воспоминания… о резьбе по камню. О мозолях на руках и мучительных болях в спине.
Джаявар обвел окрестности взглядом.
– Думаешь, я поступил безрассудно, разделив наши силы? Уведя десять самых сильных мужчин, тем самым украв их у женщин и детей, которых мы оставили в лагере?
– Там достаточно воинов, чтобы защитить их.
– Что мне делать, когда мы достигнем Ангкора? Как я могу узнать о судьбе моих детей? Я планировал проникнуть в город под видом священника, но, наверное, есть способ и лучше.
Аджадеви взглянула на громадную паутину, натянутую между стволами соседних деревьев. В ее центре ждал добычу большой, размером с ее кулак, желто-черный паук.
– Прошлой ночью мне приснилось, что я нищенка, – ответила она. – Я была на виду, но меня никто не видел.
Он сжал губы.
– Да, это лучше, мы действительно будем незаметными. Мы можем перемазаться в грязи и начать просить милостыню под городскими стенами. Мы будем выглядеть убогими и униженными, но сможем заговорить с кхмерами и, рассказав им, кто мы на самом деле, расспросить о моих детях.
– Мы так и сделаем.
– А что, если… если они убиты?
– Тогда ты, где бы мы ни оказались, пообещаешь своим детям построить храм в их честь. Ты будешь думать о них, будешь о них молиться, будешь их любить. А потом мы уйдем.
Он покачал головой.
– Лечебница. Если они погибли, я когда-нибудь построю на месте их гибели лечебницу. Лечебницу для детей.
Она крепко обняла его.
– Вот видишь! Именно поэтому люди и готовы умереть за тебя.
– Все, чему я в жизни научился, я научился у них. И у тебя.
Она отвела глаза в сторону.
– И все же я подвела тебя.
– Каким образом?
– Тебе необходим наследник, а я не могу его тебе дать. Возможно, вместо меня должна была выжить другая твоя жена. Возможно, я…
Обернувшись, он осторожно взял